Он решил, что разберётся с этим.
Десятник Кудыкин, сыскарь по цареву делу ловко вытащил из-за правого голенища небольшой, но обоюдоострый кинжал. Им он соскрёб три пробы разных цветов.
– Отправлю-ка я их на изучение к знахарке.
Все три соскоба он завернул в три разных шёлковых тряпочки. Ради этого пришлось пожертвовать платком, который подарила ему голубоглазая и румяная девица Авдотья-Ветрогонка на прошлой ярмарке. Он разрезал кинжалом на три части, а потом взяв пробы, завернул их.
Затем он достал волшебное зеркальце щёлкнул по нему три раза и отражение тотчас же затуманилось и тут же в пелене неприглядности проявилось ухмыляющееся лицо посадника Саныча.
– Десятник Ярунка! Ты что уже в беду попал? – спросил Саныч.
– Ещё нет, ваше высоковолшебие! – гордо отрапортовал сыщик. – Но мне нужна ваша помощь. Я нахожусь в доме медведей и тут всё в крови, вот только кровь какая-то странная.
– Ого, – воскликнул Саныч. – Думаешь убийство?
Сыщик пожал плечами и ответил:
– Ничего не ясно. Образцы взял, но ума не приложу, как их доставить в Службу спасения для опытов знахарки Эльвиры. Она уж точно скажет кровь это или нет. А то и неровен час определит – кому она принадлежит.
– Направляю к тебе Шкатулку–Свербигузку. Встречай. Образцы в неё положишь. Поспешай…
Лицо Саныча в зеркальце исказилось и расплылось, а после и вовсе исчезло. Видать, магическая энергия закончилась. Ярунка с сожалением сунул зеркальце в нагрудный карман и вздохнул – теперь оно цельный день напролёт будет заряжаться магией от собственного сердечного биения.
Сыщик Ярунка вышел на крыльцо и перед ним на том самом корявом пеньке, который ему пришлось перепрыгивать с риском для жизни, возникла невероятной красоты шкатулочка. Она вибрировала и подпрыгивала на неровной поверхности пенька. Затем Свербигузка издала звук «пилик – пилик – блям – блям» и открылась.
Стрелец быстро положил в неё три свернутых тряпочки и прошептал:
– Лети, дурочка, с приветом, а вернись – с ответом!
Шкатулка с треском захлопнулась и мгновенно исчезла.
– Чуть пальцы не откусила! Обиделась она что-ли? – скривил мордашку Ярунка. – Я ж пошутил.
Молодой сыщик решил больше не тратить время на осмотр избушки. Он восстановил защитный полок и немного углубился в лес, перепрыгнув через едва заметные следы какой-то телеги. Десятник решил поискать очевидцев вчерашнего исчезновения сразу трёх говорящих медведей.
Ярунка и так и сяк своими мыслишками раскидывал и крутил, а ведь выходило, что медведи ну никак не могли сдаться без шума.
Сыскарь понял – ему нужны свидетели.
Понял и понял, а дальше-то что?
Оказался сыщик в дремучем лесу, а куда дальше идти – ума не приложу, думал он, то ли к болоту обратно, толи по следам повозки, а то и в самые дебри лесные податься можно. Там конечно страшно и пропасть можно не за грош, но и здесь топтаться смысла не было.
Он решил, что если понадобится, то сможет вернуться к избе медведей в любой момент. Сведений добыл на первый взгляд много, но пока не понятно ни черта.
– Да как же я раньше-то, – хохотнул Ярунка, наступил на большого рыжего лесного муравья, а потом, как зашипит на древнем языке:
– Хытьпоган изрыгчёбневид нослыхбыл отплат!
Что на человеческом русском обозначало: «Хыть Поганец! Изрыгнись чтобы не видно, но слышно было. Отплачу!»
– Ха! – раздалось за спиной молодца-десятника. – Отплатит он…
Ярунка мгновенно развернулся на каблуках своих боевых сапог и схватился за сабельку, потихоньку потянув её из ножен. Парень уставился в темное колеблющееся марево в тени кустов и вымолвил:
