И получалось, что ее самоцель — найти великолепного мужчину, спрятаться у него за спиной и оттуда поплевывать в сторону тех, кто принижает и обижает женщин.
Нэлла эту девушку так до конца и не поняла. Может она и сама себя не поняла. И в итоге запуталась в своих желаниях и противоречиях настолько, что решила взять, что даст судьба. А хитрая судьба рассмеялась и подсунула ей такого же идиота, и они весело бросились в бега в какую-то пустыню. От кого они там бежали, никто в итоге так и не понял, наверное, поэтому никто не бросился их догонять, ну и не поймал, что само собой разумеется. И что случилось с этой подругой потом, Нэлла не знала. Может так и живет в той пустыне, скрываясь неизвестно от кого.
И меньше всего Нэлле хотелось обнаружить в себе черты пропавшей в пустыне подруги. Понять, что поселившиеся в ней противоречия мало отличаются от тех, которые жили в той странной особе.
А виноват кто?
А виноват один наглый кот. Вон сидит, улыбается изо всех сил окружившим его девчонкам. И бедолагу Локара за предплечье держит, которому явно неуютно среди оборотней.
И самое противное было даже не в том, что Нэлла понимала, что котик не тот тип, с которым стоит связываться, но все равно желала связаться. Самое противное было, что она понятия не имела, чего именно хочет. Потому что его хотелось прибить, а потом весело попрыгать на трупе, крича лозунги в защиту обиженных им женщин. В том, что обиженные есть, она ни капельки не сомневалась. Не с его наглостью, самоуверенностью и внешностью страдать от отсутствия женского внимания.
Одновременно его хотелось защищать, да даже от этих девчонок хотелось защищать, не просто так они ему в рот заглядывают, ловя каждое слово.
Ага, он прямо такой беззащитный весь, такой наивный, что без защиты одной потомственной стражницы, у которой еще и проблемы то ли с памятью, то ли с головой, то ли со всем вместе, никак не обойдется.
Еще его хотелось припереть к стене и заставить в чем-то признаться. Даже не важно в чем. Лишь бы покаялся. Сказал правду. Чтобы она точно знала хоть что-то.
С другой стороны, не хотелось узнать, что он тогда действительно охотился на наивную дурочку с высоким положением, в надежде таким образом стать частью Дома.
И узнать, что он влюбился с первого взгляда и совсем потерял голову, тоже не хотелось, потому что в таком случае все еще хуже.
В общем, ничего знать не хотелось. Вообще ничего. До ужаса не хотелось, потому что хорошего ответа в любом случае не будет.
И от Лоста хотелось сбежать.
И затолкать его в угол, куда-то подальше от улыбчивых и восхищенных подопечных, и хорошенько пнуть, чтобы очнулся.
И чтобы поцеловал, хотелось, как когда-то давным-давно, со всей предшествующей романтикой.
Или, ну ее, ту романтику, в угол ведь можно затолкать не только для того, чтобы отпинать.
И хотелось его попросту убить, чтобы исчез и не маячил перед глазами.
Ага, и наблюдать тайком хотелось. Когда наблюдаешь тайком, замечаешь кучу интересных мелочей, например то, что он улыбается левым уголком губ, когда со скепсисом относится к тому, что ему говорят.
Но самое страшное было не это, не эта куча противоречий, виновен в которой был один котик. Самое страшное было то, что Нэлла, наконец, поняла пропавшую в пустыне подругу. Поняла, что она действительно не лгала. Нигде и ни разу. Просто для нее все мужчины разом были такими вот котиками, которые бесят одним своим существованием и одновременно до ужаса страшно, что однажды они возьмут и куда-то все денутся.
