Когда взошло первое солнце, и его игривая кисть окрасила комнату на втором этаже общежития Магистрата в доме младшего техника, девушки уже сходили на рынок и на маленькой масляной горелке в помещении бывшей кухни готовили завтрак. Вульфи вместе с Зарой затаскивали матрасы на второй этаж, а Майло, казалось, навеки выгоняла остатки пыли из жилища магистра.
– Простите, что спрашиваю, – поинтересовался Галахад у Зары, когда они присели на матрасы перевести дух. – C детства? Почему не вылечила?
– Фто? Фь-фь-фь? – засвистела она в ответ. – Фа, с фефсфа. Какое лечение. Фы ффо. Мы еле сфофили концы с концами. Офец фабофал фа чеффефых. Оффофо и умеф. Моя мама умефла ещё фаньфе. Некому было фанимафься.
– Фе-фе-фе, – передразнил Вульфи. – Говори медленней.
Зара нахмурилась и резко провела большим пальцем у горла, а затем опустила ладонь на уровень колена.
– А, умерла, когда ты маленькой была, – хлопнул себя по коленке Галахад. – Так бы и сказала. А то, ну, ты понимаешь, тебя трудно понять.
– Ничефо я пфифыкла, – криво улыбнулась Зара.
– Трудно отцу двух девок растить, да, – грустно сказал старик.
– Ничефо, фафо эфо сфелало меня фильной, – Зара показала мускулы на руках и по-детски засмеялась.
Вульфи печально улыбнулся, но быстро стряхнул налет скорби и продолжил:
– Ты знаешь, я в бытность свою в учебном центре Магистрата жил в общежитии с одним врачом. У него была небольшая практика, он исправлял людям речь. Как детям, так и взрослым, – магистр отвернул голову и сложил руки на груди. – Ну и, как это часто бывает перед экзаменами, любая информация запоминается лучше, чем то, что нужно выучить тебе. В общем, я помню, как он это делал. Негоже такой красивой девушке… Кхм. Ну. Я бы мог позаниматься с вами.
Он замолчал и краем глаз наблюдал за удивлённой Зарой, смотревшей на него сверху вниз.
– Я не обещаю, что это будет быстро. У взрослых это очень трудно. Рефлексы выработаны. Но слушать это я искренне не могу, – скривил губы Вульфи. – И я не привык оставаться в долгу ни перед кем.
– Не сфоиф. Не сфоиф. Фы тофе помофаефе нам. Майло буфеф ф бефопасносфи ффесь.
– Да, кстати, я так и не спросил, от какой беды она… – повернулся к девушке Вульфи.
– Эээм… – замялась в ответ Зара, – спфосифе луффе у неё самой. Я фуф фам мофу фь-фь-фь-фь, насфисфефь факофо, – засмеялась она. – А по пофофу вафефо пфефлофения. Я софласна. Хофь я уфе фафно пфифыкла к сфоему сфисфу, но почему бы и неф.
– Вы приводите в порядок мой дом, а я приючу твою приёмную сестру и вылечу тебя от твоего фь-фь-фь. По рукам? – магистр протянул Заре руку. Та вновь рассмеялась и ответила ему крепким рукопожатием.
Когда они спустились вниз, Майло уже разливала похлебку по глубоким жестяным тарелкам, прихваченным Зарой из кабака.
– Как хорошо, что мы успели сходить до начала торжеств. Весь рынок сегодня перекроют.
– Торжеств? – переспросил Вульфи, с увлечением уплетавший суп.
– Кажется, правильно это называется «День защитника Сердца». Но мыназываем его просто Днём Сердца, «…когда мы должны вспомнить наше предназначение в этом мире…» – процитировала Майло слова Последнего Поэта голосом культиста из их маленькой церкви.
– А, этот дурацкий парад, – произнёс магистр, заглатывая остатки пищи.
– Не спешите, не спешите, – улыбнулась Майло.
Но Вульфи уже допил жидкость и поставил тарелку рядом с кастрюлей:
– Можно ещё?
– Конечно, – рассмеялась девушка. – Вы такой милый!
