Концерт был неплохой, даже нам понравился (нам попробуй угоди!), а ветеранам-то уж конечно, они от всякого к ним внимания просто млеют, потому что внимания уже мало осталось. У всех своя жизнь, никому до них в будние дни и дела нет, а у них свои мысли и воспоминания.
Один старичок после того, как рассказал у сцены стихи, не мог сесть на свое место в первом ряду. И было страшно неудобно смотреть, как он стоит с трясущейся седой головой. Я все надеялась, что соседи по ряду помогут ему. Но никто не проявлял инициативы. Наверное, все думали, что ему и так хорошо. А я же видела, что ему неудобно. А мне идти через весь зал, мы в десятом ряду сидели. Я так и не дождалась, что ему кто-то поможет, и, дрожа от страха, поднялась, прошла к нему через весь зал и посадила. И сразу все успокоились, по залу вздох облегчения прошелестел. А когда я садилась на свое место, то встретилась взглядом со своим одноклассником Акимом – он смотрел на меня… как бы это сказать. Не с восхищением, конечно, чем тут восхищаться, а с благодарностью, что ли. Как будто он сам хотел то же самое сделать, но я его опередила, и он меня за это благодарил взглядом. Вообще я уже несколько раз встречала в классе взгляды этого парня. Кимка обыкновенный. Высокий, любит на уроках похохмить. Больше ничего не могу о нем сказать. Но все-таки было странно, что он на меня посмотрел. Странно и… приятно. Ну, все, конечно, на меня смотрят, никто парням не запрещал, но все так – скользнут взглядом, и все. Это длится какое-то мгновение. А Зимин не мгновение, а долго на меня пялился. Может быть, мне показалось?
Поздним вечером в субботу мы поехали на дачу. Она у нас в заброшенной деревне. Конечно, нужно было готовиться к экзаменам, но мама сказала, что хорошо бы мне поменять обстановку, если я все время буду зубрить, то просто свихнусь.
– И вообще, Ника, посадочный сезон. Каждый должен поработать на грядках. Хоть немножко. Бабушка уже там целую неделю пашет, надо помочь.
Весна в полном цвету. Земля просохла. На клумбе около деревенского дома выпустил стрелу первый нарцисс. Желтый пухлый острый наконечник стрелы пронзил землю, нацелился в небо. Сквозь полупрозрачные стенки наконечника угадывается прекрасный цветок. Вот-вот он раскроет сердце. Нарциссы всегда распускаются ко Дню Победы. А следом за ними – тюльпаны. Как я люблю цветы!
Но главное – зацвела черемуха! Это такая прелесть, что не передать словами. Вся деревня потонула в белом цвету. И так его много, на деревьях – целые душистые сугробы, а если по отдельности цветок рассматривать – это удлиненный ажурный фонарик, состоящий из еще более мелких цветочков. И запах… сладкий и в то же время терпкий, который ни с чем не спутаешь. По-английски черемуха называется birdcherry – птичья вишня, вот она такая же красивая, как вишня, а цветет, может быть, еще и получше. Ну так вот, сейчас нас окружает белая кипень черемухи, над нами летают белые чайки – рядом с нашим домом река, – и плывут по небу белые облака. Просто рай!
Я привезла в клетке ворону Галю. Что-то затосковала птица на нашей юннатской станции. Сядет на подоконник и грустит. Иногда клювом по стеклу тактично постучит: «Тук-тук! Пустите!» Мы с руководительницей Тамарой Георгиевной посоветовались и решили, что если Галя хочет улететь на волю – так тому и быть. Пусть живет на свободе, а не на засохшей березке в юннатском зале.
