– Для вас у меня найдется кусочек пожирнее и посытнее! – уже спокойнее, ласково-грозно объявил Цада Гайц и, ухмыльнувшись, показал глазами на жирного повара Пехла.
Взгляды всех мгновенно устремились на повара.
Похожий на хорошо откормленного, огромного розового поросенка, Пехл выронил книгу, пронзительно взвизгнул от ужаса, еще больше порозовев, еще больше сделавшись похожим на поросенка, попятился и, схватившись за свой острый, тонкий нож, затряс тройным подбородком и ответил злобным, затравленным хрюканьем.
Однако на этот раз Драпека, Марья и Радость-Рябинка не стали медлить и дожидаться, чем закончится этот спор-межусобица и цирковая дрессировка одичалых хищников-злодеев, что у них будет на ужин, и со всех ног бросились бежать – стали карабкаться сначала вверх по склону оврага, потом бежать по лесной тропинке – прочь от страшного места и дикой чащи, в которой залязгали сталь и булат, защелкали пистолетные выстрелы и свирепые щелчки и удары бича.
Только благополучно добравшись домой, семья, которая натерпелась таких ужасов, смогла перевести дух и вновь порадоваться солнышку, травке и ясному синему небу.
Первым делом Марья коротко обстригла, помыла несчастную зверушку дегтярным мыльцем в чистой теплой водичке с душистым отваром чистотела и крапивы. Сняла оставшихся мелких клещей и начисто истребила полчища противных, докучливых блох.
Радость-Рябинка рассмеялась, бережно завернула-закутала зверушку в теплую дерюжку, взяла на руки и прижала изможденное, худенькое, как рыбий скелет, тельце к щеке.
Но ничего, прошло совсем немного времени —погибающую, подобранную на лесной дороге зверушку откормили, отпоили парным молочком, и скоро стала она хорошенькая – пухленькая и кругленькая, как детская ладошка. Смешная – с короткими, мягкими лапками, бархатистой, золотистой, то ли шерстью, то ли пушком, длинными ушками-ниточками и таким же тоненьким хвостиком. Ее можно было носить за пазухой или в кармане.
Веселая Ю любила бегать-играть на огороде, в саду или в избушке, или пряталась где-нибудь поблизости в уютном местечке и наблюдала оттуда за своими спасителями блестящими черными глазками. А если хотела к ним приластиться, то нежно оборачивалась вокруг ноги или руки, словно пушистая муфточка.
Между тем скоро все соседи и односельчане прознали о появлении в доме Драпеки диковинного существа. Сначала, конечно, изрядно удивлялись, нарочно заходили поглазеть-полюбопытствовать: что за невидаль такая, – а также послушать рассказ о том, как, благодаря зверушке, всей семье удалось спастись из логова злодеев-душегубов. И ведь никто доподлинно не знал, не мог точно сказать-определить, какого она вида-происхождения. Однако все, без исключения, едва увидев зверушку, всплескивали руками, восклицали "Ю!", улыбались с умилением, как будто теплели сердцем, даже самые хмурые и злобные, роняли горячую слезу.
В общем, первая реакция на Ю почти у всех была одинаковая: сочувствие и жалость.
Каждому казалось свое. Кто-то считал зверушку котейкой-котиком, кто-то путал с собачкой-песиком, кто-то звал "цыпа-цыпа", а кто-то и просто "ути-пути" или "гули-гули".
Впрочем, забот и дел у людей всегда по горло, и они быстро привыкают к любым небылицам и удивительным новостям. Так очень скоро привыкли и к Ю, и стали считать ее чем-то вроде прижившегося ручного зверька, забавной домашней живности.
