И в этот год, как обычно, Белый Мельник всё лето и начало осени спал под пышной мягкой периной, окружённый своими белыми снежными птицами. И снилось ему прекрасное Северное сияние. И так был прекрасен его волшебный сон, что он никак не мог проснуться. Белые северные птицы стучались и бились в окна, бесшумные снежные облака пролетали над Мельницей, удивлённо заглядывая внутрь, а Мельник всё спал и спал, и в его сне полыхало от края и до края Северное сияние.
Такое случалось и раньше, потому как Белый Мельник был очень мечтателен. Он мог месяцами напролёт любоваться Полярной звездой, совершенно забывая о сне и еде. Но залюбоваться Северным сиянием, которое приснилось во сне! Да так, чтобы забыть про ежегодный рождественский снег!
Когда Большой Снег подлетел к Снежной мельнице, мадам Куглофф услышала грустное мычание. Двери мельницы были широко открыты, и внутрь набилось столько снежных облаков, что казалось – мельница сейчас лопнет. Они пыхтели и толкались, удивлённо раскрывая синие глаза. Но ничего не происходило – крылья мельницы не вращались, и облака не могли подняться наверх, в молотильную комнату. Увидев Большой Снег, облака замычали с новой силой.
– Зима на носу, а мельница не работает, – удивилась мадам Куглофф.
Она поднялась выше и заглянула в окно. Сначала сова ничего не увидела. Не было ни света, ни птичьего гомона, ни весёлого пения самого Мельника.
– Белый Мельник всё ещё спит! – воскликнул Бриош.
– И пока это так, не видать волшебному лесу рождественского снега! – мадам Куглофф влетела в распахнутые двери мельницы и поднялась в белую комнату.
Белый Мельник спал под белоснежной периной, и снежинки то взлетали, то опускались от его могучего дыхания. Высоко под потолком на стропилах примостились снежные птицы. Как только сова с совятами влетели внутрь, птицы сорвались со своих мест, устроив невероятный шум и гам. Но Мельник ничего не слышал, он спал и, казалось, ничто на свете не могло поднять его с постели.
– Как же его разбудить? – спросил Бешамель.
– Как, как! Ясно как, надо его громко позвать! – сказал Круассан. Он подлетел к самому уху великана Мельника и что есть мочи стал громко кричать: – Эй, великан Мельник, проснись! Зима уже настала, и весь волшебный лес ждёт рождественского снега!
Но Белый Мельник даже и ухом не повёл, для него крик совёнка – всего лишь птичий писк. Он только сладко чмокнул во сне и перевернулся на другой бок.
– Нет, так не пойдёт, – сказал Бриош. – Давайте стянем с него снежную перину!
И все трое взялись тянуть что есть мочи за край перины, которой был укрыт Мельник. Но великан так плотно завернулся в нежное одеяло, что совята сколько ни тянули, стянуть его не смогли.
– Что же делать? Может, его лучше пощекотать? – предложил Бешамель.
– Пощекотать! Щекотать! – вдруг оживились снежные птицы.
Они спустились сверху, уселись в густой бороде Мельника и, распушив хвосты, стали щекотать нос великана. Мельник пошевелился и… громко чихнул. Поднялся настоящий ветер, и белые птицы снежными хлопьями разлетелись в разные стороны. Великан вдруг открыл глаза, чихнул ещё раз и… Опять закрыл глаза! Улыбнувшись во сне, он продолжил спать как ни в чем не бывало.
– Как же быть? – подумала сова. Она растерянно огляделась вокруг. Всё белым-бело. Белые стены и потолки, белые птицы, белая печь, белый, ростом с великана, буфет… Белый Мельник был большой сладкоежка, и сова знала, что находится в этом буфете!
