– Неа. Те, что для кофе я уже давно отработал. – Он повернулся к планшету снова и замолчал.
– У тебя выходной? – Я выбросил стаканчик в огромный мусорный бак, почти до краев, заполненный самыми разными стаканчиками. Большими маленькими, для кофе, пастилы, йогурта, сока… Я даже не помню, каких в этом бачке не было. По-моему, я перетаскал с земли все, какие были.
– Да! – Серж это почти прокричал. Я попытался не реагировать на интонацию. Поежился, потому, что у Сержа было не слишком тепло.
Зачем нас загнали в стратосферу, я не понимал до сих пор. Что там внизу не сиделось? Хотя, да. Оттуда стаканчиков не видно – это факт. Может попросить другой этаж? Скажем на геостационарной орбите? А. Мне тоже плевать.
– День? – Я достал записную книжку и приготовился сместить график экспериментов.
– Век! – Огрызнулся Серж, и продолжал колотить монстра палкой.
Я прислушался к ощущениям. Голова болела по-прежнему, как и пятки.
Пошарил в кармане, достал таблетку аспирина и разжевал ее в сухую.
Пролезать к кофемашине снова мне не хотелось. В век мы не укладывались. Просто никак. По любому. Графики – есть графики. Светлое будущее, где то уже давно затерялось в допсметах и согласованиях.
Сроки не просто горели, а уже «пылали, синим пламенем». Я представил себя голого на раскаленной сковородке Люцифера, и мне это очень не понравилось. Серега – просто завлаб. Ему то, что? Век так век. Я – главный инженер проекта, и на ковер к Боссу потащат меня.
– И что хотят теперь? – Серега оживился. Поставил бой на паузу и, выпрямившись, сел.
– Свободы, Гоша, сво-бо-ды. – Я поежился. Они хотели свободы сто лет назад. Серега тогда еще брился. Теперь зарос щетиной по уши. Не убиваемый симптом очередной вселенской катастрофы.
– Ты их из стаканчиков выпускал? – Серега скорчил обиженную гримасу.
– Я тебе кто, Гош? Херувим детсадовский? – Я замечание проигнорировал. Серега был первоклассным специалистом по пластиковым стаканчикам, и я его берег от любых нападок и порицаний насколько хватало сил, возможностей и связей.
– И что? – Сергей достал жевательную резинку и принялся шевелить челюстями. Если Серега жевал в присутствии шефа, значит, со стаканчиками у него по-настоящему не ладилось.
– Залезают обратно… – Я тяжело вздохнул. Скинул ботинки. Ноги гудели от пройденных тысячи ступеней.
– Ну, а есть то они там, что будут? Мороженое же в зеленом стаканчике.
Серега уныло пожал плечами.
– Они там жалуются.
– На, что?
– Ну, на то, что в их стаканчике больше нет мороженого.
– И на кого жалуются? – Серега вытянул мою сторону палец. Я залился пунцовой краской. Серега, ни в чем не виноват, но зачем так жестко? Я же с благими намерениями все-таки. Построение гармоничной разумной цивилизации и все такое.
– А, ты пробовал им мороженого добавлять? – Серега кивнул.
– И? – Меня уже начало потряхивать.
– Жалуются, что липкое.
– Но говорили же, что не сладкое. У меня в протоколе эксперимента записано.
– Ну, говорили. Надоело говорить, что не сладкое. Теперь говорят, что липкое.
– Я есть липкое уже никак? – Серега пожал плечами снова. Хотел выключить диалог и включить свой боевик на планшете. Я отобрал планшет и выбросил в ящик со стаканчиками. Он, мстительно посмотрел в мои глаза.
Взгляд я выдержал, но над нашими головами уже начало клубиться жутковатое облачко очередного вселенского апокалипсиса.
– Я не дам тебе выходной, Серега. Не Дам! У нас сроки сгорели все уже. У меня штаны дымятся! А я очень не люблю, когда у меня дымятся штаны. Еще сто лет! Ты совсем? – Я покрутил у виска пальцем.
