Трудно было бы придумать жизнь более прекрасную и складную, чем та, что велась среди муравейника. Каждый муравей в отдельности, как и все они, сообща стремились наперерыв друг перед другом приносить своим трудом возможно большую пользу всей вообще общине и этим угодить и больше понравиться трудолюбивой своей королеве. Каждое её приказание выполнялось ими с быстротой молнии, потому что и сама Фиорика никогда многого зараз не требовала, да к тому же и каждое ее требование было всегда разумно и высказывалось ей кротко и ласково, скорее, как дружеский совет или мнение. В награду же за их усердие она всегда их дарила ласковым взглядом своих ясных очей.
Не раз говорили муравьи, что в темной обители их, с тех пор как жила у них Фиорика, поселился луч солнца, и всегда очень ценили и высоко превозносили выпавшее на их долю счастье. Они устроили для Фиорики особую террасу, чтобы имела она возможность, выйдя на нее, наслаждаться открытым воздухом и солнечным сиянием в том случае, если бы в комнате ей почему-либо показалось душно и тесно. К тому же с этой террасы королева их могла любоваться их постройкой, которая к этому времени уже успела сравняться с любым холмом умеренной высоты.
Как-то раз Фиорика сидела в своей каморке и шелковой пряжей гусеницы, которую натаскали ей муравьи, вышивала себе платье, на которое в виде отделки нашила пёстрые крылышки различных лесных мотыльков. Только ее тонкие и искусные пальчики и были способны успешно справиться с такою тонкою работою!
В это время около муравейника послышался вдруг какой-то страшный шум, похожий на гул многих голосов. Мигом всполошилось маленькое государство и не прошло минуты как муравьи, встревоженные, уже вбежали к своей королеве.
– Наш дом разрушают! – доложили они ей. – В нём роются злые люди. Две, а не то даже и три галереи совсем уже разрушены; такая же участь грозить и всем остальным. Скажи, что нам делать?
– И вся-то беда только в этом? – очень спокойно спросила их Фиорика. – Успокойтесь, друзья мои! Я сейчас положу этому конец; что же касается разрушенных галерей, то их дня через два мы выстроим вновь.
И сказав это, она быстро побежала по целому лабиринту ходов, так что через минуту совершенно неожиданно появилась на своей террасе, откуда увидала очень красивого юношу, который, спешившись, стоял с некоторыми из своих спутников около высокого муравейника и очень усердно разрушал его с помощью копья и меча. Однако же при ее появлении все они почему-то поспешили прекратить свое дело разрушения; после чего прекрасный юноша, как бы ослеплённый чем-то, ладонью прикрыл себе глаза и принялся любоваться чудным лучезарным видением в белом блестящем одеянии. Длинные золотистые волосы роскошною волною покрывали Фиорику до самых пять; на щеках алел нежный румянец; как звёзды сверкали и искрились ее голубые глаза. Заметив устремленный на нее пристальный взгляд юноши, она на минуту было потупилась; но затем смело подняла веки и звонким властным голосом спросила:
– Кто вы такие, осмелившиеся дерзкою рукою прикоснуться к моему государству?
– Прости, прелестное видение! – воскликнул очарованный юноша, – и поверь моему слову рыцаря и королевича, что отныне я верный и ревностнейший твой защитник! Мог ли я когда думать, чтобы государством этим правила такая восхитительная чародейка!
– Благодарю! – отвечала Фиорика. – Но ничьих услуг и ничьей защиты, кроме услуг и зашиты верных моих подданных, мне не надо, и желаю я только того, чтобы никогда ничья человеческая нога не вступала в пределы моих владении.
