Ковёр-самолёт
Было в одной семье небогатой, но и не бедной, два сына: Антон да Емельян. Пожили сколько-то родители, да и померли. Старшему, Антону, всё оставили, принято так было. А младшему – ничего.
– Поживу у тебя немного? – младший, Емельян, спрашивает.
– Отчего ж, живи, – Антон отвечает. – Сегодня. А завтра уходи. Я женюсь скоро, ты тут лишний будешь. Давно я ждал этого дня, чтоб по своим правилам добром распоряжаться. Так что не нужон ты мне в моём законном дому.
Вздохнул Емельян – уходить надо. Куда – неизвестно.
– Эхма, – говорит, – пропадай моя телега, все четыре колеса!
И подался в соседний лес в разбойники. Захотелось так ему.
Стал проезжающих грабить. Но не всех, а богатеньких.
Едет какой-нибудь князь, али граф, али купец без сопровождения, Емельян тут как тут: предъявите, дескать, ваши денежки, диаманты, а также злато-серебро многочисленное. Да еще изгаляется – зачем-де вам столько, когда рядом людям куска хлеба на обед нету.
Трофеи забирает, на деньги их в городу меняет и людям неимущим, сиротам да калекам, раздаёт. По ночам ходит и незаметно подкладывает, чтоб на глаза никому не показываться.
Так что, одни Емельяна любили и уважали, в молитвах поминали, чтоб бог его хранил, а другие лютой ненавистью ненавидели.
Когда очень уж яриться начинали, Емельян притихал на время. В лесу жил: зимой охотился, летом грибы-ягоды собирал, много ему самому не надо было.
Потом опять объявлялся, толстопузых богатеев до слёз доводил – очень жалко им было с финтифлюшками блескучими расставаться.
До того довёл, что написали обиженные челобитную царю, просили наказать Емельку окаянного.
Приказал царь войско собрать из отборных солдат, изловить и наказать Емельяна за разбой.
Вот как-то снится Емельяну сон. Во сне девушка Татьяна его предостерегает. Уходи, говорит, из леса, охота на тебя будет вскорости. Поймают и за все шалости отомстят.
Ещё сказала, что будет на днях через лес обоз купеческий проезжать, так ты злато-серебро не бери, иначе беду накликаешь, а возьми только в последней телеге скатку небольшую, больше ни на что не зарься.
Проснулся Емельян. Неспроста это, думает.
И вправду – через два дня едет по большой дороге купец. Целый обоз скарба везёт на продажу. Там и одежды богатые и утварь заморская.
Не стал Емельян трогать купца, а, когда последняя подвода мимо проезжала, подбежал незаметненько и скатку с неё стащил.
Развернул. Батюшки – ковёр! И на что он мне сдался, Емельян думает. Прилег – мягко, однако. Полежал, на небо посмотрел. Тут ковёр зашевелился, да в воздух взмыл.
Висит над землёй.
– Вот оно что, – Емельян говорит. – Диковинка! Видно, ждёт, чтоб я скомандовал.
Стал он приказы отдавать: лети, ковёр, вверх либо вниз, шибко либо медленно. Способный Емелюшка был, быстренько летать настрополился. И вовремя.
Солдаты царские уж к тому времени до Емели близко подобрались. Еще немного, и отыщут.
Свернул он скатку свою, похлопал по ней рукой.
– Это мне награда, видно, за моё разбойство, – говорит.
И усмехается. Скатку на плечо – идти собрался.
Вдруг слышит – голоса. Со всех сторон его охотнички царские обступили – сейчас схватят.
– Так вот на что диковинка эта! – Емелька обрадовался.
Скатку свою развернул, ступил на ковёр-самолёт и приказал:
– Вверх, родимый!
Солдаты увидали, оружье побросали, крестятся да приговаривают:
– Сгинь, нечистая! Свят, свят, свят!
Емелюшка беспрепятсвенно с места и улетучился. Поплыл над лесами, над реками. Глядит вниз да удивляется.
