Бабушка замолчала. Митька тоже молчал и думал о снах. Своих и мальчика Вити.
– Ба, а почему он тебе рассказал, а остальным нет? Вы были лучшими друзьями?
– Да, милый. Можно и, так сказать. Мы с Виктором Федоровичем были очень хорошими друзьями в детстве, у нас были общие интересы. С возрастом общение мальчика и девочки немного меняется, мы остались верными товарищами, например, я всегда стояла на стреме, когда Витя яблоки воровал, – тут у бабушки появился легкий румянец на щеках, а Митя прям рот открыл: его бабушка на стреме стояла, ну надо же!
– Но я больше увлеклась танцами, а Виктор звёздами. Когда нам было по лет шестнадцать, мы с девчонками бегали в местный клуб на дискотеку летом, а вне дачи было много учебы, работа началась. Виктор немного закрылся ото всех, стал мало общаться, все больше спал до обеда и смотрел на звёзды по ночам. Мы стали меньше проводить время наедине, как-то не прилично было, – бабушка стушевалась немного, но продолжила, – а в городе он много читал, родители забрали его на полгода с собой в дипломатическую миссию, не помню, в Алжир, кажется. А через год или два он приехал летом на дачу со своей невестой Маргаритой. Веселая, молодая, задорная актриса, певица. Маргарита была очаровательна. Ее харизмы и болтливости хватало за двоих, в то время как Виктор стал совсем необщителен и угрюм. Ну а дальше, мы стали видится сугубо в небольших компаниях на дачных посиделках, ходили пару раз в походы с гитарой у огня посидеть, да в общем все. За остальные двадцать лет нам удалось поговорить всего два раза по душам. Но это уже другая история.
Валентина Петровна встала из кресла. По её слегка сгорбленной спине видно было, что воспоминания были тёплыми, но очень грустными. Грустила ли она о прошедших годах, об прошедшей молодости или о уже ушедшем лучшем друге или же о том, что жизнь уславливается свои правила поведения, нормы морали, которые заставляюсь людей подчиняться и не делать того, что хотелось бы, что время уходит и с ним что-то важное, что вернуть уже нельзя и остаётся жалеть о том, что не сделано… хотя лучше жалеть о сделанном. Наверно, Валентина Петровна не знала ответа на этот вопрос, и жалела обо все и сразу. Нет, она бы не стала менять ничего, она прожила и проживает хорошую счастливую жизнь, с любовью и утратами, со своим бесценным опытом. Женщина аккуратно вытерла скупую слезу и повернулась к Мите. Спина ее выровнялась: вот он, внук— ее гордость. Только ради этого стоило и стоит жить.
–И так, пошли поможешь мне посеять ещё петрушки, – бодрым голосом сказала Бабушка.
– Ну вот, кажется улизнуть не получится! – Митя засмеялся.
Вечерело, дневной зной спал. Появились тучи, небо затянуло сиреневыми полупрозрачными облаками. Митя играл с Бондом во дворе— кидал ему палку, а тот бойку прыгал за ней, примяв при этом несколько цветов на грядке, наступив Лисе на хвост и уронив садовый инвентарь у теплицы.
– Что там у вас, – донеслось из дома при звуке падающих граблей и лопаты.
– Играем! – звонко крикнул в ответ Митька и быстро побежал ставить все по местам.
– Беда, приятель, – сказал мальчик верно сидевшему рядом с ним Бонду. Цветы были поломаны.
– Дима! – звонкий девчачий голос послышался из—за калитки, – мы приехали!
Митя узнал голос Кати, недолго думая, схватил два поломанных цветка, оторвал третий и побежал к калитке. Бонд не отставал.
