Сказки о мёртвых и живых - страница 7

С их разговора о человеческих страхах, чередующихся обыденными глаголами, не допускаемыми цензурой, они перешли, конечно, на беседы во имя женщин… и здесь ещё раз посыпал солью раны Афанасия его товарищ Ахмед Иванов. Выслушав причитания пьяного товарища, окутанного аурой гениальности, о том, что нет женщины, способной понять его сердце, он постоянно приговаривал: «Где такая женщина? Познакомь меня с ней!» – Ахмед Иванов приступил к своей исповеди о любви, чем видимо, решил воздать должное другу за возложение ему души. Он понимал, что несёт за него ответственность, подобно старшему родственнику. Именно человеческое дьявольство, политое частичкой любви, становится нашей дружбой. Человек – это изначально одинокий, брошенный всеми хищник.

Лучшая месть – это огромный успех.

Фрэнк Синатра

Утро. Ахмед Иванов чувствовал себя также, как обычно и был даже немного весел, отпустив вчерашние заботы. Он от шока забыл. По обыкновению, он прошёл на кухню, но не мог найти свой телефон, и немного проснувшись, он увидел за своей спиной красного от крови трупов в его комнате Афанасия. Ахмед Иванов хотел было быстрее куда-нибудь смотаться, но начал припоминать вчерашние события, сокрытые его головным мозгом от него во имя спасения организма от шока. События вчерашнего дня представляли собой для него сейчас некую тайну, изменившую сегодня их отношения друг с другом и, восстановив кое-как события минувшего дня, решил повременить выяснять отношения, ибо его интриговали всякие истории и приключения. Однако его тревожило, что убили их друзей. Его переполняли одновременно азарт пережить опасность и страх смерти от рук неизвестного убийцы. Мужчины покинули отель, никому ничего не сказав, и быстро отправились в дом родителей Ахмеда. После того, как они пришли в нужный дом, гостеприимные предки Ахмеда накормили женщин, Афанасия и своего непутёвого сына. Афанасий хмурился весь процесс трапезы. Ахмеда накормили скромно, а гостям подали блины с варёной сгущёнкой. Когда Афанасий наелся блинов, его лицо стало в разы добрее и отзывчивей, – он даже начал с интересом поддерживать беседу с отцом Ахмеда про уклад жизни в этом посёлке. В ходе беседы у мужчин сложилось о деревне очень положительное впечатление, но их представление о тяжбе деревенского труда не дополнялось определёнными обоснованиями от практиков здесь, так как отец Ахмеда Иванова описывал местный труд очень лёгким и приятным занятием. В мыслях Афанасия и Ахмеда жизнь в этом посёлке напоминала чем-то Рай – пей да ешь, а потом поспи – ни одного веского слова им о работе не опрокинули хозяева дома, а работы здесь было навалом. Сколько хлопот с землёй, со скотиной… однако, даже отец Ахмеда сейчас не хотел заводить об этом разговор, а вот жить в городе хотели все, кто там не живёт. С позиции же Ахмеда и Афанасия город был сущим Адом, где нужно за пережитые тяготы от экологических препятствий нужно выдавать ордена и награды, – выбросы газа от заводов и фабрик, вредные скопления химии от производств и автомобилей, постоянное нервное напряжение от ритма жизни. Ахмед Иванов и две женщины с ними обсуждали городских женщин и современную моду. Каждый болтал о своих предпочтениях, и никто никого не слышал. В один момент этого разговора всем это наскучило, и все замолчали, а отец Ахмеда налил всем домашнюю настойку на рябине по рюмке, чтобы разгорячить молодёжь. Потом все вместе люди вышли их родного дома Ахмеда и устроили по посёлку экскурсию. Самой первой достопримечательностью по авторитетному мнению отца Ахмеда оказались местные женщины, первой из которых была красавица Валентина, но к внешности модели у неё был существенный недостаток – маленький рост. Во всём остальном Валентина производила впечатление красотки из модного журнала. Валентина по цвету волос была рыжей и конопатой. Вторая девушка была высокая, но очень худющая… её талия была стройной настолько, что появлялись мысли о её анорексии. С ней всегда ходила её толстая и курносая подруга. Звали их соответственно Екатерина и Елена. У Екатерины глаза были зелёными, что создавало о ней впечатление некоей мудрости и таинственности. Все эти женщины не постеснялись, завидев Ахмеда Иванова из окон домов, выбежать к нему и бросаться на руки сильного юного мужчины. Валентина пригласила всех в свой двухэтажный особняк, где её отец позиционировал их родовое поместье. В этом огромном доме в два этажа они жили с матерью, пока отец ездил на заработках по России. Её мать не по стандартам общественности была умна и тоже строила бизнес на их хозяйстве, убивая на это дело всё свободное время. Мебели в доме было много и вся дорогая, но особенно Ахмеду и Афанасию понравились обеденные столы, с которыми гарнитурами шли специфические шкафы для разных типов комнат и кухонь. Кухонь здесь было две. Валентина показала и их спальни – везде двуместные кровати, даже в детской, которые их отец производил на личном производстве. В каждой комнате обязательно был диван или гарнитуры мягкой мебели для гостиной. В центральной приёмной, где они проводили семейные обсуждения, стоял телевизор и фортепиано. Сама Валентина работала преподавателем фортепиано в двух музыкальных школах посёлка. О, какая была бы романтика, сложись у них с Ахмедом большие отношения, чем дружба! Знаменитость посёлка и он… не назвать его скотом, но… что он сам по себе?.. Что в тебе есть достойного такой женщины, Ахмед Иванов? Разумеется, в его глазах Валентина была своего рода Богиней. Он называл её не иначе, как Валенька, а когда у него было настроение – Валя! Основную часть своего времени Ахмед был в хорошем расположении духа. Сейчас, как видно, время настало отличное! «Валя» не сходила у него с языка! Афанасий вёл себя в их присутствии достаточно натужно и скованно, но смотрел на них прямым просвещённым взглядом, сидя в удобном кресле в гостиной. Он боялся, что шевельнётся и выдаст им своё настроение, угнетая молодых голубков, объединяющихся парой и будущей семьёй. Ахмед и Валя нисколько его не стеснялись. Видимо, им вдвоём пока друг с другом было не уютно. Конопатая Валентина любила в Ахмеде его причудливость, а особенно, когда он своими большими руками, между делом, ласкал все изгибы её кошачьего тела, заметно извивающимся в такт его дыханию. Они заметили присутствие Афанасия в гостиной только после того, как Ахмед Иванов снял с неё лифчик. Она заметила присутствие заинтересованного Афанасия и запоздало спрятала возбуждённые на груди соски. Взглядом она просила прощения за выходки Ахмеда у Афанасия, так как иначе он не представлял их отношения. Впрочем, это Меда только возбудило в её отношении, – это настоящее полное имя Ахмеда Иванова, как его часто называла мать один на один и Валя. Валю в свою очередь он любил звать Вел