Увы, эксперименты быстро надоели, так как не приносили удовлетворения ни уму, ни сердцу. Я сделала вывод, что наука гораздо интереснее, и перестала встречаться с противоположным полом, отдав всю свою энергию исследованиям. Крис на время поутихла – работа была важнее.
Но тот, почти целомудренный поцелуй Люка почему-то до сих пор жил в моем сердце. Может быть, потому что был первым?
Зазвенел звонок на подъем. Я резко вскочила с кровати и выглянула в окно. Раз, два, три. Солнце резво выскочило из-за крыш домов и осветило площадь перед институтом. Впереди еще один трехчасовой день.
* * *
– Нина, – раздался громкий голос Крис в тишине кабинета, – мы его так и не нашли.
– Кого? – Я непроизвольно вздрогнула и ударилась виском о микроскоп. Крис всегда предупреждала о своем появлении нежной трелью или сигналом. Но не сейчас… Я потерла пальцем ушиб и обернулась к камере. Хотя для Крис это и неважно, но я считала ее личностью и предпочитала разговаривать, так сказать, «лицом к лицу», как с человеком.
– Расскажи все, что ты знаешь о Люке Донаване, – холодно произнесла Крис через динамик, – он растворился в Александрии, словно тень. Скорее всего, у него здесь есть сообщник, и он помог ему спрятаться.
– А ты уже обнаружила, что он украл? – поинтересовалась я.
– Лабораторные образцы семян из кабинета твоего отца, прототипы его эталонов, – ответила Крис. В ее голосе мне почудилась укоризна, словно я была в чем-то виновата.
– Я рассказала о Люке все, что знала, – ответила я, вздохнув, – я увидела его впервые после сорока пяти лет и была сильно удивлена.
На самом деле после того, как приехала, я пыталась искать его в Александрии, но ничего не вышло. Много семей жили за чертой города, занимаясь теплицами, фермами, работая на руднике. Крис подключать я постеснялась, я вообще не рассказывала ей о своем приключении, и, как оказалось, зря.
– Постарайся еще что-то вспомнить, Нина, – попросила Крис, – ты одна его видела и знаешь. У тебя прекрасная память, помогут самые незначительные детали, возможно, он что-то рассказывал о друзьях, называл имена.
– Хорошо, я постараюсь, – устало выдохнула я и добавила: – Ничего же непоправимого не произошло? У отца запасы этих семян почти в каждом кабинете. Он может создать еще, формула-то сохранилась. Да и семена порченые… Урожая все равно не будет.
– Вор должен быть наказан, – отрезала Крис металлическим голосом, – я не позволю дикарям безнаказанно воровать мои разработки…
Вообще-то это были папины разработки, но я не стала спорить. Усталость трех бессонных суток давала о себе знать, да и поесть не мешало бы.
– Ты никогда не рассказывала о «дикарях», – я обернулась к рабочему столу и принялась сортировать записи по датам и заносить в дневник результаты опытов, – кто они? Где живут? Что делают?
– Нина, – отрезала Крис, – ты учила историю в школе. Там сказано достаточно. Остальное неинтересно. Спокойного вечера. Сообщи, если что вспомнишь… Я очень разочарована…
Крис отключилась. Я растеряно смотрела перед собой и размышляла. Крис разочарована? Мной? Моим бездействием? Исследованиями? Подростковой дружбой с Люком или тем, что я держала ее в тайне? Или тем, что я отказываюсь делать детей с Жаком? Настроение упало до нуля. Крис была моей лучшей подругой, советчиком и патроном. Я высоко ценила ее мнение, и раньше она никогда не ругала меня. Было обидно и больно.
