Когда к утру ветер стих, и Скрипач выглянул в окно – он так и обмер! Постамент был пуст, лишь на земле валялись обломки его бывшей статуи. Теперь и надпись на пьедестале выглядела довольно глупо – ну, зачем, спрашивается, знаменитому музыканту ставить памятник, в виде постамента!
Однако Скрипач не мог допустить такое бесчинство, чтобы «благодарные горожане» лишились своего бронзового кумира. Пришлось самому влезть на пьедестал и замереть в той самой позе, которую придумал скульптор – со скрипкой в левой руке и со смычком в правой.
Весь день возле памятника, как обычно, прогуливался народ, и никто не заметил подмены. Один лишь дворник, который свёз бронзовые обломки на свалку, никак не мог понять, откуда они взялись. Даже городские голуби так же, по привычке, садились на голову «живой статуе». Скрипач бранил их про себя, но не пытался отогнать, чтобы горожане, гуляющие рядом, не дай Бог, не догадались о подмене. Так он провёл весь день – под солнцем и дождём – в возвышенной позе, которую придал скульптор его статуе. Ноги музыканта затекли, руки почти окаменели, но он стойко продолжал стоять, как «памятник самому себе».
Лишь к вечеру, когда зажгли фонари, и горожане отправились спать, Скрипач, изнемогая от усталости, сполз с постамента и вернулся домой. Отдохнув и поужинав, он вновь на рассвете взобрался на подножие. Правда, в этот раз, запасся бутербродами и кувшином с водой, которые поставил у своих ног, правда, их тут же забрали бродяги.
Так он и простоял до полудня, как вдруг с ужасом вспомнил о концерте, который должен был состояться сегодня вечером. От этих мыслей у Скрипача помутилось сознание, кровь отлила с лица, но вместо того, чтобы свалился с постамента в обмороке, он внезапно застыл и… превратился в мраморную статую.
В связи с отменой концерта, по причине отсутствия Скрипача, по городу поползли мрачные слухи о его похищении. А в полиции открыли уголовное дело, по просьбе его невесты, но поиски не увенчались успехом. Скрипач так и не объявился.
Память о талантливом музыканте ещё долго витала над Рейнбургом. Ему посвящали стихи поэты, художники писали его портреты. Даже его дом объявили музеем, а сквер, в котором стоял памятник, назвали именем Скрипача.
Родители же его бывшей невесты нашли для неё нового жениха – сына банкира, но их дочь дала слово никогда не выйти замуж ни за кого другого.
…Прошёл месяц-другой…
Однажды, кормя голубей в сквере у памятника, она вдруг увидела, как два голубка, о чём-то беседуя между собой на птичьем языке, то и дело, поглядывают в её сторону.
– Какая незавидная судьба у этой бедняжки! – гулькал белый голубь. – Ни вдова, ни невеста. Ах, если бы она узнала правду!
– А если ей всё рассказать? – предложил сизарь.
– Не поверит… – отвечал белый. – Люди любят слушать сказки, но в жизни предпочитают верить лишь в то, что может быть, а не в то, что быть могло…
– И всё же попробую, – сказал сизарь, торопливо переваливаясь на своих коротких лапках, приблизился к бывшей невесте Скрипача. – Милая фройлен! – завёл он с ней разговор. – Готовы ли вы выслушать грустную историю о вашем женихе?..
Услышав от птицы человеческую речь, девушка чуть не упала со скамьи от изумленья, но, взяв себя в руки, произнесла:
– Я готова услышать всё, что вы мне расскажете, сударь.
– Я не сударь, – поправила её сизая голубка, – я фройлен. Впрочем, это не имеет никакого отношения к моему рассказу…
