– Как это?! – в один голос воскликнули все трое.
– Очень просто. Раз слой для дорожек сделан на основе смолы, то он будет размягчаться, если его сильно нагреть. Так, Везер?
– Да, мы это знаем – и что из того?
– Урзон, что будет, если на такую заготовку наложить вашу разогретую бронзовую пластинку со звуковой дорожкой и сильно прижать?
– После остывания дорожка с бронзы отпечатается на засмоленной фанере. Но она играть не будет. Дорожка будет зеркальной – не в том направлении закрученной. Понял! Нужно сделать бронзовую пластинку с дорожкой, нарезанной при обратном вращении. Тогда с нее можно будет лепить нормальные пластинки как пирожки!
– Всё верно. Сразу идеально, конечно, не получится, но опытным путем все препятствия преодолимы. Арзон, учтите, что угольная пыль очень вредная. Перемалывать уголь придется вам, и поэтому нужно озаботиться масками из плотной ткани.
– Понятно. Знаете, Серж, сейчас я уже не жалею, что мы стали искать совета у вас. Может быть, и мы можем вам чем-то помочь?
– Можете. Если у вас найдется хорошее ручное зеркало, то буду очень благодарен. Лучше, если оно будет серебряное.
– Нет ничего проще! Зайдем к зеркальщикам.
И зашли. Там я выбрал изящное серебряное зеркало на ручке и, распрощавшись со всеми, отправился восвояси. Проходя мимо Священного дерева, постучал по стволу:
– Нельга, ты дома?
Дриада высунулась из ствола.
– Вот, гномы просили передать тебе зеркало.
– Спасибо, – прошелестела зеленоватенькая девушка, – очень благодарна! Только вряд ли это гномы сами обо мне вспомнили…
Мои лошадки мирно щиплют травку. Водружаюсь на козлы и отправляюсь назад в Верн. Что за чёрт! Этого воображалистого петуха на придорожном заборе почему-то нет. Ага, прячется! Боится мести за кукареканье мне в спину? Конечно же, не знает, что я не злопамятный. Утренней толкотни у городских ворот уже нет. Стражники приветливо кивают мне, даже не приподнимаясь с лавок, чтобы заглянуть в коляску на предмет обнаружения контрабанды. Обленились, или их предупредили, чтобы вообще меня не беспокоили?
Сворачиваю на Рыночную улицу, а затем в проулок с иголкой на углу. Останавливаюсь у резиденции Льюиса. На другой стороне всё так же мужская очередь. Правда, стала покороче. Но зато чуть дальше, через несколько домов возникла очередь из женщин, девушек. И немаленькая притом. Льюис, как всегда, стремителен и энергичен.
– Синьор Серж, как мы все рады видеть вас! Идемте, идемте в дом! Расскажу, что было за ваше отсутствие.
– Да что вы, Льюис, разве вы сможете передать словами то, что я видел происходящим на улицах?
– Да-да, вы правы. Кое-что уже выплеснулось на улицы. А королева, королева-то была в таком восторге, что описать невозможно! Да и как не быть, если в новом наряде муж с нее просто глаз не сводит.
– А в мастерских как, Льюис, – проблемы есть?
– Всё, слава Богу! Жаловаться не на что. Дело идет само собой, как мы и предполагали. Вашу долю я положил в банк на ваше имя. Банкира вы в прошлый раз видели. Почти две с половиной тысячи декст. Можете брать у него хоть всё сразу, хоть по мере надобности.
– Спасибо, Льюис. Раз всё хорошо, то я не буду мешать вам. Всего доброго! Да, передайте вашим коллегам и от меня привет и наилучшие пожелания!
– Непременно передам! Всего хорошего, синьор Серж!
Выехав из текстильного проулка, я свернул в денежный и положил в карман пару золотых. Банкир поинтересовался: а не хочу ли я пустить свой капитал в рост? Отказался. Нафиг мне это надо! Куда я деньги-то буду девать? Необитаемого острова для хранения клада у меня нет. А у банкира держать скучно. Залез на козлы. Подумал. Слез с козел и вернулся обратно к банкиру. Написал поручение на имя Жанны Монк для распоряжения деньгами в мое отсутствие. Банкир, похоже, очень удивился, но вопрос задал только один:
