– Кто она?
Гарольд вспотел от страха, но признался в увлечении танцовщицей королевского балета.
– Это была слабость, минутный порыв, – оправдывался он, – Бьянка Скарлатти хороша настолько, что я в какой- то момент потерял голову.
– От этой красотки не ты один потерял голову, не пойму только, что в тебе её так привлекло, она пожертвовала всем ради тебя, никчемного глупца, наигравшегося с девкой и бросившего её.
– Я не глупец, – вспыхнул Гарольд, – я – принц рода Дагонов, этого достаточно!
– Глупец, – вздохнул его отец, не оценивший величия Гарольда, – умный человек ни за что бы не допустил безрассудного поступка, или ты считаешь, что, укладываясь с ней в постель, здраво мыслил, принц?
– Я был увлечён, – снова оправдывался королевский сын, – и я её не бросил, вернее, не выгнал. Она продолжает жить в поместье, вместе… с ним.
– Хоть вкус у тебя есть, – снова выдохнул его величество, – вкус есть, а вот ума, похоже, нет. И смелости нет, пойти наперекор своей стервозной жёнушке ты никогда не сможешь. Ну, хоть так ты ей досадил. А девчонку-танцовщицу, ей богу, жаль, красивая она, однако, хоть и дурочка.
Фредерик был не слишком высокого мнения о своём младшем сыне, король Мореи слыл проницательным человеком и прекрасно понимал, поступками эрцгерцога движет вовсе не благородный порыв, а обыкновенная жадность. Он также знал, что поместье в Озёрном крае Гарольд не жалует из-за его большой удалённости от столицы, однако богатство и доходы от земель младшенький игнорировать не желает. Благодаря доходам Торгензема Гарольд просто швыряется деньгами. Подобное расточительство Фредерик III не одобрял.
– Значит, мальчик, – задумчиво проговорил король.
Принц кивнул.
– Мальчиками, в жилах которых течёт кровь королей Мореи разбрасываться, конечно, не стоит, – вздохнул его величество Фредерик Даниэль Дагон III, – слава богу, у твоего старшего брата уже есть сыновья, и королевство имеет наследников. Твой бастард никак не сможет вмешаться в вопросы престолонаследия, да собственно, кто ж ему позволит. Возможно, это даже неплохо. Как назвал?
– Записали в церковной книге как Морис Антуан. Это случилось ещё до моего приезда в поместье.
Фредерик III поморщился.
– Фу-у, ну и имечко, за милю несёт французами, назвал бы тогда уже Жилем или Пьером, или Жаком. Имя поменять, если хочешь моего признания. Назови его Даниэль, будет ему от деда подарок.
Гарольд торопливо закивал. Он вообще только кивал, боясь лишним словом повредить королевской благосклонности, всё складывалось на редкость удачно.
– Значит так, – о чём-то раздумывая, проговорил неспешно король, – своего внука, хоть и бастарда, я призна́ю, отдам распоряжение о высочайшем указе. В нём он будет обозначен твоим официальным, законным сыном и наследником, со всеми нужными титулами. Судя по твоему лицу, ты не в восторге, что у тебя он есть, но доходы от поместья опять же терять не хочется, ты жаден у меня. О моём указе и гербовой бумаге, дающей его владельцу право на земли, титул и наследство, будем знать пока лишь мы с тобой. Мальчишка пусть узнает, когда ему минет шестнадцать, а то и восемнадцать, предоставишь все бумаги и введёшь его в свет, тогда же ему перейдёт и Торгензем, а пока ты вправе будешь распоряжаться доходами с него. Но мой тебе совет, ты с сыночком-то лучше по-хорошему договорись, разумеется тогда, когда он сможет разумно рассуждать. Он должен получить хорошее образование и воспитание, и случайно не умереть. Иначе, Торгензем, как и повелось издавна, сразу перейдёт во владения младшему сыну твоего брата, тот, слава богу, сподобился на четвёртого сына и даже назвал в мою честь, уж он-то от Торгензема не откажется, только тебе Озёрный край не мил, даже не знаю, почему.
