Мы перебирали ткани и готовые платья, перекусывали орехами и фруктами, составляли мне гардероб и болтали обо всем. Я даже на некоторое время забыла о своих проблемах и, наверное, была счастлива.
***
А назавтра, прямо с утра мы поссорились с Киром.
Он явился к завтраку, элегантный и безупречный, кивнул Тамме, поцеловал Кристину и улыбнулся мне.
– Ты хорошо отдохнула?
Я все еще немного дулась, но ночь расставила акценты на действительности. И злилась я, конечно, не столько на Кира, сколько на ситуацию в целом. Красавчик, бесспорно, свин и рабовладелец, но ведь я сама свалилась ему на голову, странно было бы, если бы он не воспользовался ситуацией.
Поэтому я просто кивнула и потянулась за булочкой с кунжутом.
– Отлично! – он довольно потер руками и заявил:
– Тогда мы после завтрака идем устраиваться в школу.
– Прости? – мне показалось, или он действительно произнес это ужасное слово на букву «ша»? Боги! Я школу закончила десять лет назад, а она мне до сих пор в кошмарных снах снится. Словно прихожу я на урок физики, а у нас контрольная, а я, само собой, совершенно не готова и вообще уже забыла, что такое эта физика, по сути своей, есть. А Жанна Федоровна смотрит на меня укоризненно и за журналом тянется, чтобы «двойку» поставить, сокрушенно головой кивает и говорит:
– Ай–ай–ай, Кацура, как не стыдно!? «...тела сохраняют состояние покоя или равномерного прямолинейного движения при отсутствии действий на них со стороны...»
После этого я, обычно просыпаюсь в холодном поту и с колотящимся в горле сердцем.
– Ну, ты же хотела всему научиться? – Кир моего непритворного ужаса не замечает и радостно жует. – Там и научишься.
Аппетит пропал. Я оторвала взгляд от булочки и глянула на Крис. А она на брата смотрит ужасными глазами и пальцем у виска крутит.
– Я поговорил с директрисой, – по-прежнему не обращая внимания на всеобщее ледяное безмолвие, – продолжает Кир. – Она согласна. Это самая лучшая школа. Там… А что случилось?
Он, наконец, почувствовал, что происходит что-то странное.
– И в какой ты класс меня определил? – беру нож для масла и устремляю на красавчика хищный взгляд.
– Эээ… Но ты же ничего не умеешь…
– Значит, в первый… А во сколько лет в вашем мире дети в школу идут?
– Мира, не все так ужасно!
– С десяти. И только те, у кого магический потенциал есть, – это Крис подсказывает, лапочка.
– Ну, да, – киваю я. – Все могло бы быть гораздо хуже…
– Мира…
– Я двадцать шесть лет уже Мира, – сорвалась я. – И ты хочешь меня за школьную парту посадить? Рядом с детьми, которые уже в 10 лет больше меня о мире знают? Да, я удавлюсь лучше! Я отравлюсь и вскрою себе вены, но я ни за что не вернусь в школу! Господи, неужели все это мне в наказание всего лишь за вранье? Не так уж много я и врала, чтобы вот так вот со мной…
– Мира, я…
– Я хочу домой, правда. Здесь просто ужасно.
И снова так себя жалко стало. И плакать опять захотелось. Что-то, мне кажется, я окончательно в плаксу превращаюсь. Резво встаю из-за стола и быстрым шагом выхожу из столовой. Что за жизнь?
Кир догнал меня почти сразу и сразу же сообщил:
– Я идиот.
– Спасибо, я догадалась.
– Я не сообразил сразу.
– За идиотами это водится, как правило.
– Прости.
Конечно, ни в какую школу я не пошла. Школа пришла ко мне.
5. Глава четвёртая
в которой я открываю двери
– К чёрту дверь!
– Есть, сэр!
«Остров сокровищ»
В прошлой жизни, наверное, я сделала что-то действительно плохое, на самом деле ужасное. И за это меня боги покарали моим нынешним существованием. Ну, кто бы мог подумать, что в 26 лет я буду вынуждена снова сесть за школьную парту! Нет, конечно, работа переводчика – это одна сплошная учеба изо дня в день, с этим никто не спорит, но, во-первых, это мой выбор. А во-вторых, одно дело – учить и совершенствовать иностранные языки. И совсем другое – история с географией нового мира.
