***
Радуются Пятай с Акулей. Наконец-то они тоже по-людски жить стали!
Решили они со всей деревней радостью своей поделиться – новоселье справить. Акуля побежала по дворам людей приглашать, а Пятай стал думать, как Куйгорожа вечером озадачить.
И на следующее утро не подвёл Куйгорож стариков: утром весь двор был застелен крепкими досками, на которых стояли столы длинные. Покрыты были столы белыми холстинами, а на них – еда всякая: и мордовская, и русская, и татарская, и заморская… да такая славная, что у барина такая еда разве что на свадьбу или на пасху бывает!
Хороший праздник получился – вся деревня собралась. Пятай с Акулей добрыми людьми были, никто на них зла не держал, поэтому все радовались их счастью.
Даже старый знахарь пришёл. Обвёл острым взглядом Пятаево хозяйство и улыбнулся в бороду. Акуля знахаря сразу под руку взяла и в дом повела, подальше от гостей… Боялась она… В доме она стала сразу колдуна благодарить, угощать и спрашивать: чем ей знахарю за Куйгорожа отплатить? Старый колдун отмалчивался, а потом сказал:
– Дай мне, баба, скорлупу того яйца, из которого Куйгорож вышел. И заверни её в тот платок, который я тебе заговорил.
Обомлела Акуля, но дала ему все, что он просил.
Взял колдун платок со скорлупками железными, засмеялся, топнул ногой и исчез, только огонь на лампадке заколыхался, затрещал, да черным чадом пыхнул…
Весёлое было гуляние. Когда село солнце и загорелись звезды, гости разошлись. Все были радостные и кланялись хозяевам. Только Кежай ушёл мрачный, задумчивый: легла ему на сердце зависть к брату.
А Пятай с Акулей счастливые наказали Куйгорожу во дворе все прибрать, да зерно в амбаре поделить на семена, хлеб и фураж. А сами спать легли.
***
Наутро вышел Пятай во двор – на дворе чистота и порядок – загляденье!
Смотрит Пятай, а в воротах брат Кежай стоит, с ноги на ногу переступает.
– Здорово, брат, – позвал Пятай. – отчего не заходишь?
– Шумбрат*, Пятай, вот думал тебе помочь порядок навести, но смотрю ты сам справился… [*шумбрат – традиционноемордовское приветствие – прим. авт.]
Обрадовался Пятай доброте братской, поклонился и говорит:
– Спасибо, брат, но есть у меня помощник…
– Кто такой, покажи его, – запросил Кежай.
Но Пятай уже рот закрыл – вспомнил, что строго-настрого просила жена никому про Куйгорожа не рассказывать!
А Кежай не унимается:
– Пойдём, Пятай, ко мне. Ты вчера меня угощал, а я тебя сегодня угощу…
И как не кричала Акуля, что утро ещё раннее, что работы по дому много, не послушал её старик – так обрадовало его братское расположение, и пошёл он к Кежаю…
А Кежай его как самого дорогого гостя жалует! В красный угол брата усадил, под иконы, и жену Цецу заставил Пятаю прислуживать.
Разомлел Пятай – Кежая обнимает, плачет, любимым братом называет. А Цеца ему все хлебного вина подливает и подливает. И когда захотел Пятай петь, Кежай к нему сразу прильнул:
– Ну, скажи, Пятай, кто твой помощник, ну, скажи, откуда у тебя деньги?..
Смеётся Пятай, головой мотает:
– Велела мне старуха моя ничего не говорить, а я тебе и не могу сказать ничего… Кто он такой – я сам не пойму, а денег у меня, любимый брат, как не было, так и сейчас нет… Но я брату не могу отказать, скажу, что зовут помощника моего Ку… Куйгорож… – и тут упал Пятай под лавку, пьяный он уже был сильно. И уснул…
А Кежай с Цецой переглядываются – пожала Цеца плечами, мол, не знаю кто такой Куйгорож. И Кежай не знал…
