– А ширина такая зачем тогда?
– Дык надо же яму камнем обложить будет, взялись строить, так строим «на века»!
Отец, наверняка бы ещё поспорил, время до служебного автобуса имелось, но здесь, с веранды нашего второго этажа вышла сердитая мама:
– Жора! Не позавтракал опять, ты посмотри на него! Не приведи тебя пёс, пьяным заявиться, не пущу на порог! Дел столько скопили по дому, а он только о горле своём бездонном помышляет…
Папа, натянув шляпу почти до самых глаз, поспешил прочь со двора. Если Батя не поел с утра, верная примета – собирается хорошенько выпить.
Мы же с дядей Вовой принялись дружно копать. И как он верно заметил, первые два метра – сплошной камень, едва не скала, работа шла сложно, мамка только и успевала квас нам носить из деревянной кадушки.
Жарко было очень, до сих пор помню: пот заливал глаза, ладони горели от черенка лопаты, занозы пробивались сквозь рукавицы до пальцев, земля сверху то и дело ссыпалась обратно в пока ещё неглубокую ямку, жутко раздражая этим. Ещё Боря выезжал на коляске во двор, «помогал» мне советами… повезло Валентину! В лагере давно отдыхает…
– Эх! Я бы сейчас с такой радостью вместо тебя покопал! – Ехидничал старший брат, – надоело сидеть в кресле… завидую тебе – это не то, что в каком-то пионерском лагере с друзьями в зарницу играть, да в речке плескаться, вот она – жизнь трудовая! Да не так лопату обхватил, дурень, ближе к концу, и по моей команде на раз-два!..
– Попросишь у меня!.. – скрипя, зубами от злости, огрызнулся я, – спицу ночью принести, за гипсом почесать или в дом тебя закатить!
– Ладно тебе, Игорёк! Я ж шучу, тоже пойми, скучно сиднем сидеть! Хочешь, я тебе музыку включу с окна? Всё веселее пойдёт. Помоги заехать в дом только… мне Митя новую бобину принёс с записью концерта Высоцкого.
Из-за вынужденного «сидячего образа жизни», брат сильно прибавил в весе: появился живот, словно ему за сорок лет, лицо стало круглым, рос второй подбородок. В больнице врачи сбрили Боре его любимую шевелюру, тогда же мода пошла на длинные мужские волосы, так брат из-за стрижки в больнице без его ведома расстроился гораздо сильнее, нежели от полученных при аварии травм и огромных повреждений мотоцикла. Меня это тоже несколько расстраивало, любил дразнить Бориса причёской… ну или подливать что-то в его шампунь, дабы волосы каменели.
К вечеру, с небольшими перерывами мы с Дядей Вовой не выкопали и метра глубины (ширина планировалась три на четыре), очень сложный грунт.
Пятичасовым рейсом автобуса с дачи вернулся дед Валера: утром на сутки заступать, а его чёрный мотоцикл «Паннония» с коляской «ракетой» (вроде Т-5) снова сломался, поэтому он решил заночевать сегодня дома. Для меня же это обернулось новой порцией нагрузки.
– Казачок, – хитро улыбаясь, подозвал дедушка к себе, закручивая в бумагу самосад, бабушка запрещала ему курить, лёгкие больные, а он продолжал это делать втайне от неё, используя для пагубной привычки любой подходящий момент, – куда навострился?
– На речку, жарко очень, весь день мечтал поплескаться.
– Погоди, успеешь ещё, какие твои годы! Я в твоём возрасте не знал, что такое отдыхать, без дела никогда не сидел! Поезжай на сады к бабе Васе, она ждёт. Помощь ей требуется: поросль дикую выкорчёвывать с «целины», как раз жара спала, тебе полегче будет.
От возмущения у меня пропали силы даже возражать… на подмогу дедушке поспела мама.
