– Не суетись ты так, – скривился тот, тщетно пытаясь удержать прежнее положение тела слабыми руками. – Ни тебе, ни мне не дано на это как-то повлиять. Просто знай: пророчество о Трёх, как оказалось, не такие уж бредни сумасшедших.
– И какой он, новый бог? – немного успокоившись, спросил Рентан с тревогой, заботливо вернув Ярека в прежнее положение.
– Обычный, сильно растерянный человек. Ерунду какую-то мелет – языка не знает. Так и не скажешь, что перед тобой бессмертное существо из иного мира.
– Возможно, он ещё не вошёл в силу? – предположил лекарь.
– Как по мне, он просто не знает, кто он таков и где оказался. Выглядело именно так.
– И где он?
– Хочешь повидаться? – с кривой усмешкой предположил Ярек. – Не судьба. Он далеко на западе, аж на Пиратских островах.
О том, что на западе Эндрии имеются какие-то острова, прозванные, видимо, из-за обилия соответствующих преступников, Пиратскими, Рентан знал лишь очень приблизительно, теоретически. Путь туда из Власвы был чрезвычайно долог и опасен, потому что пролегал через земли Расколотой империи, которая ещё шесть веков назад была известна под несколько иным названием, но с тех пор распалась на бесчисленное количество королевств, княжеств, герцогств, баронств и прочих политических субъектов, непрерывно враждовавших между собой.
– Если пришёл один… – начал лекарь с нескрываемым беспокойством, вспоминая подробности веры триединников.
– То скоро должны прибыть и остальные, – закончил за него старый барон.
Однако Рентана волновало совсем не это. Согласно Триединству, смене богов предшествовала череда разрушительных катаклизмов и раздоров.
Ярек тем временем расплылся в странной улыбке, как будто что-то знал:
– Не спрашивай, потому что мне придётся уклоняться от ответа. Скажу так: ты сегодня ещё поговоришь о старых и новых богах.
– С гостьей вашего сына, господина барона?
– Ну явно не с Кобыславом! – Ярек не то закашлялся, не то засмеялся: – Кхе-кхе, он у меня не теолог! Знаешь, как лодку назовёшь…
Повисла тишина. Рентан прекрасно осознавал значение пословицы «что позволено Рензу, то не позволено быку», поэтому помалкивал. Старому барону же после такого длительного, по его меркам, разговора требовалась передышка. Однако, как выяснилось после паузы, причина была не только в этом.
– Пришла пора прощаться, – начал с нескрываемой скорбью в голосе Ярек. – Сюда уже идёт слуга, который тебя позовёт за собой.
– Это последняя наша встреча? – предположил Рентан, глядя на старика перед собой.
– Нет, но разговор последний, – по щеке старого барона скатилась слезинка. – Спасибо тебе за всё. И я, Рентан, очень сожалею, правда. Мне бы хотелось, чтобы у тебя был выбор.
Сказав это, старый барон протянул к лекарю руку в неясном жесте, но на полпути, потеряв силы, завалился на кровать, медленно теряя сознание.
– Берегись… она, Рентан, она т… тебя погубит… – невнятно проговорил Ярек, прежде чем провалиться в забытье.
Его глаз из-под опущенного века снова начал постепенно светиться синим. Старый барон отправился наблюдать за будущим и прошлым.
***
Часто говорят, что талантливые люди талантливы во всём. Рентан в этом сильно сомневался по той простой причине, что искренне считал себя талантливым человеком, но за пределами медицинской сферы и некоторых прилегающих к ней иных талантов за всю свою немалую жизнь обнаружить не сумел. А вот в обратное он охотно верил и имел немало возможностей убедиться в этом.
