Тебе мозги сумели вправить.
Смирительная рубашка
Тебе теперь к лицу, барашка…
– Не ной, из-за тебя, амбала,
Ушибла попу, пострадала,
Не мичман флота, а балбес ты,
Не уступил красивой даме место,
Не почитаешь кодекс этикета
И на орехи получил за это.
Наукой наперед пусть будет,
За честь свою я встала грудью.
Здоровьем, жизнью рисковала,
Случайно с вышки я упала.
Считай, что поскользнулась,
Не удержали ножки пузо.
Поверь, ужасно испугалась,
Когда в водичке оказалась…
– Не лги, коварная мегера,
В случайность я совсем не верю, —
Скрипя зубами, возразил. —
Прошения, милости проси.
– Вот это от меня получишь, —
Она свернула крупный кукиш. —
Плескался бы в углу бассейна,
Остался б абсолютно целым.
Нет, черт понес на середину,
И под прыжок подставил спину.
Как будто здесь хозяин-барин,
Стопы корявые расставил.
Бассейн принадлежит народу,
Для всех курортников свободен.
Крестись, шепчи молитву,
Могла б с 5-метровой прыгнуть
Тогда костей бы не собрал,
На дне колодою лежал.
Тебя б в лепешку раскатала,
А так немного перепало.
Не ной, до свадьбы заживет,
Желудок цел и пищевод.
Невелика печаль, беда,
Ешь сало – лучшая еда.
– Пошла ты с салом к черту!
Жаль не мужик, то дал бы в морду,
А с бабой не пристало биться…
– Попробуй, вот моя десница, —
Из-под воды кулак достала,
Тяжелый, будто из металла. —
Как врезу, ты не зли меня,
Могу остановить коня.,
В избу горящую войти.
Не стой у дамы на пути.
Устроил для себя парад.
Сам виноват, сам виноват…
Ты бабник, мерзкий паразит,
Ущерб обязан возместить…
Напором дерзким озабочен,
Кряж на нее уставил очи.
От обвинений, слов картечи,
Лишился чувств и дара речи.
– Моих ты форм не оценил,
Решила твердо, что дебил
Скажи, кого назвал старухой? —
Гадюкой прошипела в ухо. —
Коль бабник, то молчи в жилетку,
Любого проучу я крепко.
Кряж, не сердись, любезный,
Массаж тебе весьма полезный.
Гляжу, ты тот еще подводник,
Что тыкву возит на подводе.
– Да, ты, мадам, неадекватна,
В шестую надо поместить палату,
Чтоб психиатр и санитары
Тебе мозги сумели вправить
В суде мы встретимся, кобыла, —
Он проворчал, теряя силы.
Смеялась барышня игриво.
Тяжба в суде не волновала,
Сурово Кряжа наказала.
Не оценил красу и мощь,
С ребром провозится, как вошь.
Узнает: ревность – это чувство,
Приводит, даже тихих, в буйство.
Как красота, она страшна,
Зарезать может без ножа.
Роман закончился с блондинкой
Для Кряжа грустною картинкой.
Увы, не скоро мичман Кряж
Вернется в флотский экипаж.
Возможно, списан будет
На берег с боевого судна.
Переведут на малый катер
За то, что Скели не учел характер.
Считал ее слонихой глупой,
Ребро сломала и ушибла ухо.
Да, ревность – ядерная сила!
Атакой с вышки мичмана сразила.
Одарку мог бы он уважить,
Господь за ласки не накажет.
Но пожалел и пыл, и семя
И дерзко отомстила Скеля.
Смирилась с болью и уроном —
На правой ягодице гематома.
Кряж оказался хреном твердым,
Авось, дадут ему за это орден.
Устала шибко спутница скандала.
Доела, наконец, кусочек сала.
Задумалась, бросая в зево крошки:
«От голода протянешь ножки.
Не те, наверное, здесь грязи,
Поеду по другим болотам лазить.
В Чокрак полезу, вдруг поможет,
Ведь без ребенка сердце гложет».
Чтоб избежать судебной драки,
Из Евпатории сбежала в Саки.
Точнее, выперли с позором,
Но главврача испепелила взором
Своим презрительно воловьим,
Не обеспечил, мол, любовью.
Взяв срочно отпуск на неделю,
От инцидента затаился Беня.
Желудок у Одарки не рычит,
Успела от супруга получить
Объемную посылку с салом.
