Она посмотрела на шкалу градусника. Тридцать восемь. Недовольно покачала головой.
– Я сделаю лечебный чай.
Мать встала, внимательно рассматривая градусник. Она шагнула к выходу, сзади послышался стон. Женя вырвал на пол всё, что ел на ужин. После этого он упал на подушку обессиленный, на губах остались кусочки еды. Глубокий вдох, после продолжительной рвоты, принёс короткую передышку.
Боже, я сейчас умру.
Подобная мысль не пугала его, а просто воспринималась, как один из вариантов облегчения. Состояние было тяжёлым. Наталья побежала звонить врачу.
В два часа ночи приехала скорая и увезла Женю в больницу. Мать поехала с ним. В палате ему поставили капельницу.
– Есть подозрение на кишечную инфекцию, – говорил врач. Женщина стояла в коридоре, поправляя наспех надетую поверх кофты куртку. Её сын лежал в палате, без света, лишь лампа в коридоре слабо освещала стальные койки. В коридоре за столом сидела дежурная сестра.
– Мы сообщим, как только будут улучшения, – заверял врач. Лицо Натальи оставалось серым. Она думала только о сыне, о его самочувствии и о том, что делать. Остаток ночи она не могла спокойно спать. Женя пролежал в реанимации до субботы.
Глава 3
Первое самоубийство
Город всегда хранит тайны, но ничто не остаётся тайным вечно. Как песок сквозь руку, просачиваются крупинки слов, складывающихся в предложения. Их подхватывают, возносят на руках к небу, и вот уже словесный ветер оповещает о новых событиях соседям. Об этом узнаёт продавщица в магазине и говорит любовнику, который под видом входа в интернет на тридцать минут в день ходит удовлетворить свою похоть. Маленький город выдаёт информацию как болтливая старушка в подъезде на скамейке, которая недовольна цветом листьев. Вы узнаете все негативные стороны без лести и приукрашенной комплиментами лжи. Проблема в том, что преимущества обычно не долетают до ушей обывателя. Город заражается информацией как организм, больной гриппом. Всё, что происходит, перекручивается, переваривается и подаётся на стол в мерзком виде. Но человек принимает всё как есть и, отшлифовав информацию, пускает её дальше, следующему, как теннисный мячик. Так пополняются ряды людей с довольными, улыбающимися лицами, которые знают секрет и с радостью раскрывают его.
Смерть в городе не останется скрытой, если это произошло не у вас в тёмном подвале, служащем могилой для тайн. Часто родители, приставив указательный палец ко рту, предостерегают детей от болтовни и те молчат, особенно если секрет ребёнка был связан с отцом посредством инцеста. Но иногда по секрету говорят лучшему другу и тайна оживает, как увядший цветок, который пересадили в новый горшок, стали поливать и удобрять.
Муж, задушивший со злости жену, ночью может закопать тело в лесу и рассчитывать, что одна из тайн останется тайной надолго. Таких молчаливых тайн в городе много, но они тоже не вечны.
Вечером 14 июня, Иван Николаевич Капелюх возвращался домой. Он ехал с поля, глаза устали за день. Было начало десятого. В свете фар бежала дорога, как старая лента конвейера, залатанная множество раз. Встречных машин не было. Виднелись привычные ямы. Деревья по обе стороны дороги мелькали, как спицы велосипедного колеса.
КамАЗ качало в разные стороны. Глаза закрывались, но вот уже знакомый знак «Зорецк». Он ощутил себя, будто ложится в тёплую ванну, когда въехал в город. Теперь каких-то десять минут и он дома. Он даже не думал сбрасывать скорость, продолжая гнать под восемьдесят.
