– Зачемон, ну чему у вас особенно-то можно научиться? Вы абсолютно такие же как мы, единственно, что летать умеете и повежливее нас будете, а так такие же.
– Валентина Андреевна, Гаврик сегодня будет здесь. Имейте в виду, мы с ним друг на друга очень похожи.
– Зачемон, да будет тебе, ты мне голову-то не морочь, у тебя уши не такие, да и глаза на полпроцента, как минимум, желтее Гавриковых.
– Для полуумной, как Вас тут считают, Вы очень наблюдательны.
– Я пыталась по возвращении, глаза кое-кому открыть на то, что-живём-то мы глуповато, грязновато, да и всякое прочее, за что и расплачиваюсь. Теперь я «полуумная». Да, чуть было не забыла, я Петру, возвратясь от вас, игрушку, развивающую хотела подарить, да мне она тогда показалась больно мудрёной, а сегодня утром думаю – теперь как раз. Я её на окно терраски полуположила. Зачемон, ну мы с Тарзаном домой полетели. Прощай, привет «Бульгулязе».
– Ну что Тарзан пока, что на Земле, ты единственная собака, умеющая летать.
– Разговор-то с Валентиной Андреевной был о чём? – спросил Зачемона Пётр
– Дело в том, что мы её действительно похищали, для того, чтобы с её помощью спасти Землю, как мы думали.
– От чего?
– От вашей тупости, но мы недополуучли, что вы можете оказаться «другими.» Вы, конечно, разумны, но по галактическим меркам, ещё несовершенны, вы – «другие»
– Уй, что за свист? У меня голова сейчас лопнет.
– Нет, Петр, не лопнет. Это Зачемон, с нами попрощался, он на полпути к «Бульгулязе». Ты уже давно со мной разговариваешь. Я Гаврик, привет! Сразу, пока не забыл, Валентина Андреевна, тебе утром сувенирчик на терраску положила, посмотри.
– Гаврик, скажи, мы действительно несовершенные?
– По сравнению с ними, да и нам остаётся довольствоваться тем, что мы «другие»
– А они какие там все?
– Нормальные, такие как Зачемон, только огорчены тем, что очень похожи на нас и по этой причине не хотят снами иметь ничего общего. Им с нами, такими ленивыми, не интересно.
– Да, обидно. Вот скажи, Гаврик, Зачемон для нас инопланетянин?
– Конечно.
– Тогда, ведь, и мы для него тоже. Это же меняет дело. Будем стараться, и когда станем круче чем они и тогда… Мне кажется именно этого они боятся больше всего.
– И тогда что?
– Петр, вставай. Уже обед скоро, а ты ещё не завтракал.
– Бабуля, ты сказала Пётр?
– А что я должна была сказать, Петруша? Такому большому и взрослому?
– Скажи, в нашей деревне есть Гаврик или Тарзан, или кто-нибудь странный?
– Тарзан есть. Такой хороший пёс и кажется Гаврик есть, и какой-то Зачемон, во всяком случае, ты с ним во сне разговаривал.
– Бабуля, а может во сне приснится ещё один сон?
В деревне день рождения вундеркинда Лопухова Валентина Петровича решили отметить скромно. На террасе собрались только свои – бабушка, мама, папа, сам Валентин Петрович, его друг и сосед слева Иван Телегин, человек способностей, в отличии от Валентина Петровича, обыкновенных, зато в дружбе очень надёжный. Пришла и соседка справа, известная в своей музыкальной школе скрипачка, подающая большие надежды, симпатичная особа с синими глазами в розовом платье, с белым с золотистым намеком, волосами, перехваченными розовой ленточкой, вежливая и общительная. Получалось, что как раз все будут сидеть на шести новых стульях. Мама вундеркинда, купившая их на прошлой неделе, облегченно вздохнула. Первой поздравить внука решилась бабушка. Она так его любила, что даже разволновалась и чуть было от волнения не всплакнула, но взяв себя в руки сказала:
