– Что-то не так? – Забеспокоился Коко.
Он, наверняка, наблюдал за мною все эти минуты, и заметил изменения на моем лице. Должно быть, я выглядел обескураженным.
– Я выпустил из вида, что тут нет источников энергии, которая нужна нам для торможения, – пояснил я, стараясь не отвлекаться от дела.
– Серьезный просчет, – пробубнил озадаченно торг почти про себя. – Реактор?
– Я его погашу, и мы останемся без источника тепла. Замерзнем быстрее, чем задохнемся. Можешь рассчитать курс на ближайшую галактику? Нам нужны области с плотной энергетикой.
– Между галактиками такие расстояния, что до ближайшей мы можем лететь неделю, и то, если исключить ошибки в расчетах. А это невозможно. При таких скоростях без точных межгалактических карт мы не попадем в цель с первого раза, это однозначно. Мы уже потерялись, улетели гораздо дальше расчетной точки торможения. Даже чтобы вернуться нам потребуются сложные вычисления.
Да и тебе, видимо, не на пользу длительные перелеты. Ты выглядишь утомленным, а прошло всего несколько минут.
И я действительно немного устал. Уже очень давно я не переживал подобного состояния. И это свежее чувство было даже чем-то приятно.
– Надо тормозить, – вынес вердикт Коко, и я приступил к аккумуляции энергии.
Я впервые так осторожно накапливал силу. Реактор постоянно находился на грани остывания. Я не убрал замедлители, во-первых, потому что это не было предусмотрено производителем, во-вторых, потому что сам боялся цепной реакции. Мне еще не приходилось так плотно работать с радиоактивными материалами. Одна ошибка, и мне не поможет даже моя суперрегенерация. Что уже говорить про Коко или корабль.
Время шло. Мы улетали все дальше. Теоретически могло случиться так, что компьютер утратит пространственные ориентиры, и тогда мы даже обратный курс задать не сможем.
В какой-то момент я понял, что мне придется погасить реактор и забрать все тепло охладителей. Иначе мы совершенно заблудимся в космосе.
Решение было принято. Я забрал, все, что нашел в реакторном отсеке, а заодно и все тепло из соседних помещений, теперь должно было хватить.
Противоположный импульс гравитации сбросил нашу скорость почти до ноля. Дело было сделано. И я расслаблено откинулся на кресле.
Коко, не отрываясь, смотрел на меня, ожидая объяснений. Довольно правомерно, как по мне. Особенно, если взять в расчет, что я только что поставил под большой вопрос дальнейшее наше существование.
Система жизнеобеспечения перешла в аварийный режим. Компьютер переключился на батарею.
– Произошло отключение реактора, пожалуйста, проверьте соединения, – монотонно бубнил компьютер.
У него не было протоколов на такой случай, потому что ядерные генераторы просто так не потухают. В них заложено топливо на несколько лет работы, и когда мощность начинает падать, генератор заправляют. Поэтому отключение могло быть связано с плохим соединением шин.
– Что же, кажется, теперь у нас есть время, чтобы объясниться, – смущенно предложил Коко.
Стейниц продолжал расслаблено сидеть в кресле, руки безжизненно висели до пола.
– Да, немного есть. По крайней мере, пока не замерзнем, – согласился он меланхолично.
– Что вообще все это значит? Как мы вылетели из галактики? Все выглядело так, словно это ты выполнял работу двигателя, да и все остальное. Но ведь это невозможно!
– На свете немало чудес, мой друг, – улыбнулся ему Стейниц. – Я не обычный гуманоид, а симбиотически моделированный. После рождения, в меня подселили какого-то симбиота, который наделил меня способностями, а потом этого симбиота подавили, и остался только я и мои способности.
