– А теперь повторяю для всех еще раз! – громко объяснила я. – Рядом с Семеном Ивановичем находится предатель! И если сейчас кто-нибудь откроет рот, то следующая бутылка будет полной! И я ее грохну – у вас на глазах!
Я затронула «святое», и тишина установилась мертвая.
– Объясняю доступно! – начала я. – Семен Иванович! Ваши отношения с полковником Ершовым – это именно ваши отношения, и не мне о них судить. Но он – профессионал! Накануне и в тот конкретный день, когда погибла Мария, посторонние в ваш офис не входили. Вывод: бандероль в уже поступившую почту подложил кто-то из своих, причем зная, что там внутри, – будь иначе, он или она оставили бы на бумаге свои отпечатки, а там вообще никаких нет. Второе. Кто-то точно знал, что после первого покушения Семен Иванович садится в машину охраны, и преступник стрелял именно по ней. Откуда он это узнал? Или вы по радио объявление давали? Третье. Если наши с Юрием Михайловичем предположения верны – а я в этом уверена почти на сто процентов – и мину подложил Кефир, то встретить заказчика он мог только во дворе вашего офиса. Не вы ли, Михаил Петрович, совсем недавно говорили, что он носа со двора не высовывал, потому что боялся милиции? А посторонних у вас не бывает, с улицы туда просто так не войдешь! Итак! Преступник где-то очень близко, совсем рядом с вами! Если у вас есть что мне возразить, я вас слушаю!
Андреевы и Сазонов заговорили одновременно, вразнобой, невпопад, не слушая друг друга, но применяя при этом такие «изысканные» выражения, которые сочла бы неприличными даже много чего повидавшая на своем веку старая извозчичья лошадь. Скоро мне это недоело, я решительно взяла полную бутылку водки – и тут же стало тихо.
– Вообще-то «жучок» могли в дом подсунуть, – подал голос Ершов.
– Кто? – быстро спросила я. – Клавдия Петровна? По очень веским причинам – отпадает! – Сазонов согласно кивнул, как и Андреев. – Иван, на которого отец надышаться не может и ради его девушки очень значительно потратился? Ему-то смерть отца зачем? – продолжила я. – Так что он тоже ни при чем! Прислуга или охранники, которые работали здесь, горя не мыкая, с учетом того, что у них и трудовые книжки пристроены, и отчисления в Пенсионный фонд идут? Где они еще найдут такую работу? Так кто же установил «жучок»? – повторила я свой вопрос.
– И все равно, проверить не помешает, – настаивал Юрий Михайлович. – Если никто не возражает, я подошлю сюда специалистов, они весь дом проверят.
– Зачем откладывать хорошее дело на потом? – возразила я. – У меня, как я его называю, жучколов в машине, можно прямо сейчас и посмотреть.
Не дожидаясь ответа, я встала и вышла во двор, достала из машины свой «тревожный чемоданчик» и вернулась в дом. Расчехлив прибор, я спросила:
– Ну, кто со мной? Чтобы уж ни у кого никаких сомнений не осталось.
– Я, наверное, – сказал, вставая, Сазонов.
Для начала я проверила большую комнату, где мы все находились, а потом отправилась в сопровождении Михаила Петровича в обход по дому. Я старательно не смотрела по сторонам, потому что уж слишком неприглядное это было зрелище – Андреевы умудрились так испаскудить еще совсем недавно чистый и уютный дом, что на пол даже плюнуть было противно. Много времени эта работа не заняла – на технические новшества для работы я никогда не скупилась, – и, когда мы вернулись к Семену Ивановичу и Кº, Сазонов доложил:
