Лариса молчала, часто дыша. Испуг налип на ее тело, вязкий, тягучий, как мед.
– Ма, ты с детства учила меня быть честной. Будь и ты честна со мной.
– Я… Ева, разве же это важно? Это просто глупая книжка, – пробормотала Лариса, отряхивая муку с передника.
– Это важно. Для меня.
– Меня попросили сберечь эту книгу, твой папа знает, и дед тоже. Мы хотели уберечь тебя от этого.
– От чего?
– От правды.
Ева застыла на месте. Бабушкин дневник? Поварская книга ведьм? Она была права все это время, так? Ева нервно облизала губы и покачала головой.
– Я все знаю, мам. – Ева опустила глаза. – Я ведьма. Как бабушка.
Лариса едва устояла на ногах. Вилка выпала из потной руки. Ева вскинула руки, готовая поймать мать.
– Мам, не переживай ты так. Что с того, что я знаю?
– Что еще ты знаешь? – прошептала Лариса, садясь на стул. Лицо побелело, губы дрожали.
– Ничего…
– Что еще ты знаешь? – Она переходила на крик.
– Ничего, мам, честное слово…
– Что еще ты знаешь? Ты знаешь, что я не твоя мать?
– Что?
У Евы потемнело в глазах, ноги едва не подкосились. Казалось, вся жизнь промелькнула перед глазами. И каждый счастливый момент был перечеркнут простой фразой:
«Я не твоя мать».
Ева отшатнулась, стерла слезы с щек. В душе закипала ярость.
«Будь честна, доченька. Главное в этой жизни – честность».
Лариса мотала головой, ужас застыл в глазах.
«Врать – вот самый страшный грех, доченька. Говори правду, не бери грех на душу».
– Что ж, – сказала Ева, кусая губы. – Видно… я научилась от старших врать. А еще стыдила себя, ведь не признавалась, что знаю, что я – ведьма… Глупая!
– Я не хотела… – прошептала Лариса, закрывая лицо ладонями.
– Так это правда? – хрипло спросила Ева и пронзила мать взглядом, полным ненависти.
Лариса открыла глаза, схватила Еву за край платья, едва не падая на колени перед ней. Слезы душили ее, в глазах читался страх.
– Правда… Но это ведь не важно. Мать не та, кто тебя родила, а та, кто вырастила и подарила тебе свою любовь…
– Главное, что ты мне врала. Учила быть честной, а сама… – Ева вскочила, а потом до нее дошло. – И папа. И дедушка. Вы все вместе скрывали это от меня!
– Я знаю, давно нужно было сказать, но…
– Не сказала, – подсказала Ева.
– Я боялась тебя потерять…
– И потеряла. Я ухожу. Это адская семейка. – Ева развела руками. – Ненавижу вас.
Ева забежала в свою комнату. Злость захлестнула ее с головой, мешала трезво думать и оценивать ситуацию. Вены на руках ярко загорелись. А потом и по всему телу. Она не понимала, что делала, лишь желала избавиться от этой злости, разочарования, обиды. И боли.
Она щелкнула пальцами, все вещи сами залетели в чемодан.
Она так торопилась уйти из дома, что свалила вешалку с вещами.
Но она не могла там оставаться. Смотреть в глаза людям, которые обманывали ее. Неужели так трудно было все рассказать? Она бы все поняла, приняла. Что в этом такого?
Ева доехала до центра Сагавиля, вышла из автобуса и замерла. И куда дальше? Ей некуда идти.
На глаза попался бар. Не думая, она потянула дверь на себя и зашла внутрь.
– Что будете? – спросил бармен, едва Ева села за барную стойку.
Ева дотронулась до подвески на браслете. Улыбнулась, взмахнула волосами и начала флиртовать.
– А что посоветуете? Я ведь ни разу не пробовала алкоголь.
Очарованный парень что-то налил и стал с восхищением смотреть, как Ева пила.
– Как?
– Гадость, – ответила Ева и поморщилась. – Но налей еще.
