Все это время Мастер с интересом слушал девушку, прищурив глаза, словно репетировал сцену или делал кинопробы на роль, наконец, спокойным голосом перебил:
– Закончили?
– Да… Нет… Не знаю, – тихо прошептала она и умолкла. Голос тоже молчал.
– Тогда скажу я… А нам на почте сказали, когда мы уже сами сделали запрос в вашу школу, что ответ пришел. Пришел всего за два дня. Вот так… И никакой пурги, как вы изволили фантазировать, не было! И лошадей тоже. Сдохли все лошади еще в прошлом веке! Пурга! Ну, надо же!
Тут он гневно сверкнул глазами и зарычал:
– А там было написано, что вам оказывается только 15! И вы… вы даже не соизволили закончить восьмилетку… Что скажете? Говорите же, слушаю вас.
– Я?… Что скажу я? – робко переспросила она. Но голос снова молчал, и что ответить она не знала.
– Да! Вы! Опять будете врать?! – он едва сдерживал себя. Он был в бешенстве, в ярости. – Ненавижу вранье! Идти в профессию актера и начинать с вранья, значит ставить на себе крест! Как вам потом поверит зритель? Ничего порочнее лжи не бывает. Вы, молодая особа, должны знать это. К тому же, явившись сюда на год раньше, вы изволили занять чье-то место, черт возьми. Об этом вы подумали? И все из-за вашего вранья!…
– Это не вранье, – вдруг спокойно перебила его девушка. От возмущенья он чуть не задохнулся.
– А что же?
Небольшая пауза повисла в аудитории.
– Неправда… Маленькая неправда! – наивно ответила она. – А что мне было делать? Если бы я сразу призналась, что мне 15 – вы бы на меня даже не посмотрели! Стали бы вы со мной разговаривать? Ответьте, только честно! Стали бы?
– Нет, – невольно вырвалось у него. Такой наглости он не ожидал. Ожидал всего, чего угодно: слез, мольбы, уговоров, только не этого. Он выпученными глазами на нее смотрел, а маленькая наглая врунья уверенно продолжала:
– Вот! У меня не было другого выхода!
– Но, позвольте. Приехали бы на следующий год. Закончили бы восьмилетку и добро пожаловать!
– Я хотела поступить к вам. Именно к вам. А вы набираете следующий курс только через четыре года!
– Приехали бы через четыре года, если уж такая нужда учиться у меня.
– Ха!
– Что означает ваше «ХА»? – он был совершенно озадачен.
– Вы смеетесь?! Через четыре года я буду старая и никому не нужная.
– Да, что вы? – он с искренним интересом на нее смотрел. – Действительно, как я не подумал? Через четыре года вам будет…
– Девятнадцать! Целых ДЕВЯТНАДЦАТЬ!!! Понимаете? – все больше заводилась она.
– Да-да. Понимаю. Глубокая старость.
– Вот. Вы все понимаете, а говорите – вранье! Маленький обман.
Она замолчала и теперь смотрела на него широко открытыми глазами. От этого взгляда невинного и трогательного он уже забыл обо всем. Вдруг захохотал.
– Что вы смеетесь? – удивилась Аня, а он уже не мог остановиться. – Вы надо мной смеетесь? Почему? Я сказала что-то смешное? Никогда не думала, что у меня такое амплуа. С далекой молодости готовилась играть героинь, а надо мной смеются. Надо мной! Странно!
– Все! Хватит! – уже рычал он, утирая слезы, – Замолчи!… Фу!
Какое-то время он приходил в себя, а девушка молча на него смотрела.
– Вы меня выгоняете? – прошептала она.
– Нет… Но, ты не знаешь, девочка, какую головную боль мне устроила, и через что придется пройти, чтобы тебя в пятнадцать лет зачислили на курс.
– Но, у вас получится? Скажите! Не молчите же! Это вопрос жизни…, – больше она не могла скрывать волнения.
