Чудовищная гравитация порождала не менее кошмарные миражи, пугающие своим правдоподобием и нереальностью, одновременно! Эти видения каким-то образом проникали в наши Сознания, порождая галлюцинации в Разуме, сопровождаемые нереальной хроникой реальных событий из прошлого, странно переплетающихся между собой, временем, сознанием и пространством… Ужасные эпидемии, лютые войны, страшные наводнения и землетрясения, безумная любовь, невыносимые физические страдания, вспышки сверхновых, радость и скука, пульсация магнитаров, праведный гнев нейтронных звёзд, рождение чёрных дыр – всё перемешалось в моём изумлённом Сознании, упрямо отказывающемся принимать весь этот бред за реальность…
Не взирая на запредельные величины температуры, давления, гравитации, плотности, электромагнитного и иного излучений, в этом месте стояла жуткая какофония из звуков всех высот и тональности: бульканье, завывание, клацанье и омерзительные всхлипывания перемежались стонами оргазма и выкриками каких-то неизвестных мне существ. Не менее богатым являлся и видеоряд! Здесь царили Босх, Брейгель и Дали… То, что обязано было летать, находилось на дне, придавленное своей невесомостью! То, что должно было плыть, летало в заоблачных высотах, лишённых как самих облаков, так и любого представления о высоте! Горы росли сами в себя, реки вытекали из подобия деревьев, океаны плазмы метались по всему пространству компактными и злобными очагами огня, накрываемого дождём из ртути и жидких алмазов. Всё куда-то стремилось попасть, просочиться, вылететь, убежать или покатиться, ухахатываясь само в себе от запредельного бреда происходящего. Если где-то в невообразимой бесконечности миров Универсума существовал самый продвинутый дурдом, то именно в него мы втроём и попали! Надо же, как нам дико повезло… Или, взбалмошный создатель всего этого безобразия весьма креативно подготовился к незваным гостям, решив испытать в полной мере прочность их резистентности ко всякого рода смысловым пертурбациям, осложнённым, мягко выражаясь, неблагоприятными физическими условиями, разнузданно безобразничающими внутри этого грандиозного паноптикума.
– Малыш, Серафим, вы как?
– Удивительное зрелище! Такого я ещё никогда не видел! – признался мой сын
– Ну, тебе немногим чуть больше одиннадцати лет от роду, Малыш! У тебя ещё всё впереди… как удивительно прекрасного, так и сказочно безобразного!
– Спасибо на добром слове, отец!
– Всегда пожалуйста, сынок… Как у тебя, Няшка, дела?
– Такого кайфа я в своей жизни не встречал! А ведь, я бывал в гостях у самого отвязного создания во Вселенных – самого Светоча Мироздания! Помнишь его, Смерть?
– Конечно, помню! Его нора-пространство чем-то мне напоминала более двинутый и размашистый вариант приключений Алисы в стране чудес, написанную Льюисом Кэрроллом… безумного башмачника подменяло время, а белого кролика, соответственно, пространство
– Печально… – подытожил свою точку зрения на происходящее вокруг Серафим
– Что именно тебя наводит на это чувство?
– Ты собирался побеждать Тень своей креативностью, которую ты настроил бы за грань адекватности, но, оглянись, Смерть! Разве вокруг нас хоть что-то разумное есть?
– Нет – признался я.
– Тогда, как мы будем со всей этой хернёй бороться?
– Остаётся лишь одно…
– Что именно?
– Импровизировать, Няшка… импровизировать до одури, до умопомешательства врага! Чтобы он требовал пощады, страдая лютым приступом когнитивного диссонанса!
