В те дни в Лондоне, Париже и Вашингтоне многие полагали, Россию постигнет судьба СССР. Но так не считал Стронг, так как слишком хорошо знал русских. В 70-х годах, в Бейруте он лицом к лицу схлестнулся с ними в тайной войне, и потому не питал иллюзий. В начале 1992 года, когда в кровавом хаосе, охватившем Россию, на месте КГБ возникла многоголовая гидра: Служба внешней разведки, Федеральная служба контрразведки и Федеральное агентство правительственной связи, многие в МИ-6 скептически относились к прогнозу Стронга, что не пройдет и нескольких лет, как она будет представлять серьезную угрозу национальным интересам Британии. Минуло всего два года, и его мрачные предсказания сбылись. К 1994 году российские спецслужбы, оправившись после жестоких чисток «демократической метлы», показали зубы и все чаще демонстрировали прежнюю жесткую хватку.
Стронг слушал Миллера, Пристли, наблюдал за ними и пытался понять, способны ли они встать вместо него в строй и противостоять растущей русской угрозе. В их суждениях и оценках он находил подтверждение словам Спеддинга. Старина Дэвид не ошибался, когда говорил о них как о будущей надежде. Оба обладали гибким умом, их отличали неуемная жажда заявить о себе, а главное то, что дано немногим, в них присутствовал талант вербовщика-агентуриста. Наиболее ярко эти качества проявлялись у Миллера. Стронг задержал взгляд на нем.
Смуглый оттенок кожи, темные, густые волосы и брови, живые, напоминающие перезревшие маслины глаза говорили: в Миллере течет горячая южная кровь. И не просто южная, а кровь испанского аристократа, жизнь которого прошла в высшем британском обществе. Это находило отражение в речи, в манерах и в элегантном костюме, с шиком сидевшем на его стройной, спортивной фигуре.
«Мачо и денди в одном лице, – подумал Стронг. – Ну, нет, Артур, не совсем так!..
В Миллере нет слащавости мачо и пресыщенности лондонского денди. Боксерский подбородок говорит о твердой воле. Умен, интересен как собеседник, обаятелен и вызывает доверие. Обаяние и доверие вот то, что требуется первоклассному агентуристу-вербовщику. Старина Дэвид не зря связывает с тобой большие надежды», – сделал вывод Стронг и обратил взгляд на Пристли.
Он представлял классический тип англичанина. Крепкого телосложения, с правильными чертами лица. На борцовской шее гордо держалась голова. В движения и в словах Пристли был сдержан и немногословен.
«Интересный тандем, прекрасно дополняют друг друга! С их выбором старина Дэвид не ошибся», – признал Стронг и продолжал внимательно прислушиваться к Миллеру.
Завершая доклад, Пабло заключил:
– Таково видение нашей дальнейшей работы по Немедленному, сэр!
Стронг не спешил с ответом, выдержал долгую паузу, объявил:
– План работы по Немедленному поддерживаю! Он обоснован и имеет хорошие перспективы.
Пристли и Миллер оживились. Обменявшись взглядами, Миллер заявил:
– Благодарю, сэр! Ваша оценка, одного из самых опытных руководителей, для нас очень важна.
– Господа, давайте с оценками и выводами не будем спешить. Время покажет, кто и чего стоит. Я готов оказать всемерную помощь. При необходимости в ваше распоряжение будут предоставлены все ресурсы резидентуры.
– Еще раз благодарю, сэр. Мы очень рассчитываем на ваш уникальный опыт. Для нас высокая честь работать вместе с вами, – в своей оценке Миллер был искренен.
Суровые складки на лице Стронга разгладились, а голос потеплел.
