СМЕНА ПЛАНА:
ИНТ. ПОДЪЕЗД – СРАЗУ ПОСЛЕ ЭТОГО
Полумрак. Камера приближается к квартирной двери. Крупным планом дверная ручка. На ручку ложится рука Марины. Дверь медленно открывается. Увеличивается щель света между дверью и косяком… Нарастает пугающая музыка… Бац! Крупным планом гневное лицо МАМЫ МАРИНЫ МАРИИ СЕРАФИМОВНЫ (53).
СМЕНА ПЛАНА:
ИНТ. ГОСТИНАЯ В КВАРТИРЕ РОДИТЕЛЕЙ МАРИНЫ – ПОЧТИ СРАЗУ ПОСЛЕ ЭТОГО
Просторная полнометражная комната с большим окном, на потолке лепнина. Старомодная мебель, в углу фортепьяно.
В кресле возле стены ОТЕЦ МАРИНЫ СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ (57), седой импозантный мужчина, но с видом и повадками типичного подкаблучника. Сидит с газетой на коленях и, придерживая одной рукой очки, пристально с укором и сочувствием смотрит поверх них на Марину.
Возле окна, скрестив руки на груди, стоит Иннокентий. Нервно барабанит пальцами правой руки по плечу левой, отсутствующим взглядом смотрит в потолок, что-то чуть слышно насвистывает или напевает про себя.
В центре комнаты Марина, ещё в плаще, опустив взгляд в пол, держит обеими руками скрипку. Напротив Марины Мария Серафимовна, суровая, разгневанная, в домашней одежде, уперев руки в бока.
МАРИЯ СЕРАФИМОВНА
(Сергею Петровичу, указывая широким жестом на Марину)
Ну! Вот! Полюбуйся!
СЕРГЕЙ ПЕТРВИЧ
(неуверенно, ёрзая в кресле)
Мариночка… Где ты была?
Марина не поднимает взгляд, молчит.
МАРИЯ СЕРАФИМОВНА
(истерично, визгливо)
Отвечай! Отец спрашивает!
МАРИНА
(поднимает взгляд)
Гуляла
МАРИЯ СЕРАФИМОВНА
(истерично, визгливо)
Гуляла?! Три ночи! Ты о нас подумала?!
Марина молчит, взгляд снова в пол.
МАРИЯ СЕРАФИМОВНА
(возмущённо)
Весь дом разбудила! Позор! Кошмар!
Марина молчит, взгляд в пол.
МАРИЯ СЕРАФИМОВНА
(кивая в сторону окна)
Это что за машина?!
МАРИНА
(поднимает взгляд)
Сашина. Гоночная.
МАРИЯ СЕРАФИМОВНА
(возмущённо)
Сашина?! Гоночная?! Ты в своём уме?! Ты где была, а? И главное с кем?
МАРИНА
(в сторону Иннокентия, робкая попытка огрызнуться)
А этот что у нас делает? Обязательно при нём, да?
МАРИЯ СЕРАФИМОВНА
(пытается держаться спокойнее, но у неё не получается, срывается)
Во-первых, не ЭТОТ, а Кеша. Иннокентий. Чтобы я больше не слышала этого ЭТОТ! Кеша – друг семьи. Он волнуется о тебе, как и мы с папой. А тебе на нас наплевать!
МАРИНА
(с лёгким сарказмом)
На вас с папой нет.
МАРИЯ СЕРАФИМОВНА
(не замечая интонации Марины)
А во-вторых… Во-вторых, тебе уже двадцать один год. Некоторые твои подруги уже замужем…
МАРИНА
(фыркнув)
Не понимаю. А он-то тут при чём!
ИННОКЕНТИЙ
(прищурившись, мстительно)
Жирафа в зоопарке видела?
Марина кидает резкий взгляд на Иннокентия.
МАРИЯ СЕРАФИМОВНА
(удивлённо)
Что такое? Какой ещё жираф?
ИННОКЕНТИЙ
(наигранно смеясь)
Да самый обычный, Мария Серафимовна. Я
МАРИЯ СЕРАФИМОВНА
(удивлённо)
Странная идея. Особенно сейчас. Ты же видел эту машину! Это омерзительно!
ИННОКЕНТИЙ
(с наигранным возмущением)
Ужасно! Отвратительно! Позор! Но что бы ни натворила Мариночка, я её всё равно…
(поджимает губы, громко вздыхает и качает головой)
…уверен и вы её тоже любите и… простите.
Мария Серафимовна благодарно и восхищённо смотрит на Иннокентия.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ
Слова не юноши, а мужа!
ИННОКЕНТИЙ
(глядя на Марину, безапелляционно, с металлом в голосе)
А эту машину… Я уверен, эту машину мы больше никогда не увидим.
МАРИЯ СЕРАФИМОВНА
(вздыхая)
Хотелось бы! Как только вспомню об этой обезьяне за рулём!..
МАРИНА
(порывисто)
Это не обезьяна!
МАРИЯ СЕРАФИМОВНА
