Хранитель легким кивком поблагодарил помощника. Тот, не произнеся ни слова, по-уставному четко повернулся на сто восемьдесят. Отойдя чуть в сторону, – ближе к калитке – он замер там, сделавшись совершенно незаметным.
– Здравствуйте, Павел Алексеевич!
Редактор пожал сухую, прохладную, но все еще сильную руку.
– Добрый день, Михаил Андреевич.
– Денек-то так себе, кстати. – Авакумов усмехнулся. – Серенький денек… К вечеру дождь соберется. Будет ливень с грозой. Уж поверьте мне, старому ревматику… Ну да ладно, мы не вольны выбирать погоду. Спасибо, что приехали, Редактор.
– Спасибо за приглашение, Хранитель.
– Давненько мы не виделись. Месяцев шесть, наверное, как прошло со дня нашей крайней встречи?
– Год с небольшим… я у вас здесь был в апреле минувшего года.
– Надо же, как быстро время летит!.. Ничего, если я о вас обопрусь? – Авакумов взял визитера под локоть. – И разговору нашему это не повредит… Надобно бы нам пошептаться!..
Редактор усмехнулся про себя. Этот человек умеет выбирать слова, умеет находить подходы; он всегда выстраивает ситуацию так, чтобы ненароком не уязвить, не оскорбить посетителя. Если тот, конечно, вообще заслуживает его внимания и того времени, которое будет затрачено на беседу с ним.
Кстати. Сам Авакумов, несмотря на весьма преклонный возраст, предпочитает ходить без палочки. Во всяком случае, так было в те времена – сравнительно недавние – когда они контачили много чаще, чем нынче.
Они медленно шли по дорожке. Пахнет распустившейся листвой, оттаявшей после зимы почвой, молоденькой травкой; вокруг тишина и покой. Лишь слышны редкие птичьи голоса, да свежий майский ветер шелестит в верхушках сосен.
Авакумов молча, не перебивая, выслушал доклад приехавшего на ближнюю дачу человека, занимающего должность редактора Третьего канала. Человека, одетое во все черное; человека, который в свое время доставил немало хлопот и неудобств Хранителям и редакторам всех без исключения каналов.
– Ну что ж, Павел Алексеевич, благодарю за подробный рассказ. Я как будто вашими глазами картинку увидел… Кто, по вашему мнению, за всем этим может стоять?
– Михаил Андреевич, я не мастер гадать на кофейной гуще.
– Вы не пытались идентифицировать создателя… или создателей данного события?
– На моем уровне, на уровне Третьей редакции, этого сделать технически невозможно.
– Почему? Что этому мешает?
«Вам ли не знать ответа на этот вопрос, товарищ Авакумов?» – усмехнулся про себя Редактор. Но вслух сказал другое.
– У меня нет, Михаил Андреевич, после перевода на новое место службы доступа к лентам других подписантов Римской Конвенции. И нет технических возможностей для проверки чужеродных внешних скриптов.
– Так, так…
– Даже интегрированные совместные проекты вроде EuroNews Live, L'Osservatore Romano Online, Atlantic Group Revue, Union Mission News, Asia International Online, не говоря уже о World History Live&News и прочих специализированных лент, мне с некоторых пор недоступны.
– И все же вы, как меня известили, пытались вскрыть этот чужой скрипт?
– Я действовал в рамках дозволенного.
Помолчав, редактор добавил нехотя:
– Или, скажем так, на грани дозволенного мне, как редактору Третьего.
– Я вас ни в чем не обвиняю, Павел Алексеевич. И хочу, чтобы вы это поняли. Вы действовали единственно возможным способом. Это подтверждается и ходом последующих событий.
– Я понял. Но…
– Но что?
