– Я тоже тебя люблю, – шепчу я ей на ухо.
Сейчас я будто в ссоре с этим чувством, но ради Вайолет готова произнести эти слова.
– А теперь идите, пока не опоздали, – говорю я девочкам, провожая их до двери.
Вернувшись в свою комнату, я на мгновение расслабляюсь и, заставляя себя выпрямиться, улыбаюсь и иду в ванную. Там, глядя в зеркало, я отрабатываю различные варианты улыбки, а затем беру в рот металлическую соломинку и тренирую соблазнительный взгляд, медленно моргая и допивая свой напиток. Я не тороплюсь, убеждая себя, что выйду за дверь, когда буду готова. А потом не столько иду, сколько скольжу всю дорогу до «Хэйвена».
Я вешаю куртку в раздевалке, не снимая с запястья напульсник. В баре многолюдно, освещение приглушенное, а на экранах транслируется игра. Кажется, что куда бы ни посмотрела, я повсюду вижу море голубых, серебряных и белых цветов. Многие считают, что серебристые и белые цвета похожи, но это не так. Наша школа использует синий и серебристый оттенки, а выездные майки хоккеистов – белые с синими и серебристыми полосами. Возможно, из-за этого и возникает путаница. Кроме того, не так легко найти футболки серебристых оттенков, если только вы не приобретаете дорогие фирменные модели.
Я осматриваю заполненный почти до отказа бар, а затем прохожу за стойку и сажусь на свободный стул. Бармен, студент выпускного курса, подходит и принимает мой заказ.
– Запиши этот бокал на мой счет, – говорит какой-то парень, обращаясь к бармену через мое плечо. – А мне налей еще.
Я оборачиваюсь и замечаю перед собой молодого человека в футбольной майке. На мгновение мне кажется, что это Джек, бывший парень Вайолет, но, присмотревшись внимательнее, я понимаю, что даже не знаю его имени, хотя лицо кажется мне смутно знакомым.
– Ронан Пирс, – представляется он.
– Уиллоу! – с легкой улыбкой говорю я, пожимая ему руку.
– Ты ведь учишься на последнем курсе, не так ли?
– Да.
Он приближается ко мне, опираясь локтем на барную стойку. В его руке уже есть бутылка пива, из которой он делает большой глоток, не отрывая от меня своего взгляда. Он излучает какое-то плотоядное обаяние, чем напоминает мне Грейсона или Стила. А взгляд темный, хитрый, почти как у маньяка. Он словно венерина мухоловка: в глубине его души таится нечто опасное и притягательное.
– Я тоже. Кажется, ты только что перешла в мой класс рисования.
– Ты что, художник-футболист? – спрашиваю я, удивленно приподнимая брови.
– Так ты все-таки знаешь, кто я.
– Нет, нет, – говорю я, заливаясь краской. – Я просто узнала тебя по…
Мне показалось, что я уже встречала этого человека раньше, когда посещала футбольные матчи в составе танцевальной команды, чтобы выступать в перерывах между таймами. Эти мысли проносятся у меня в голове, но тут бармен приносит нам напитки, и я делаю глоток из своего бокала.
– Какой напиток ты предпочитаешь сегодня вечером? – спрашивает он. Однако в этот момент в баре раздаются радостные возгласы, и мой взгляд непроизвольно обращается к телевизору, на экране которого «Ястребы» Краун-Пойнта празднуют победу. Нокс высоко поднимает клюшку, а игроки окружают его на льду, разделяя радость.
– Водку, – отвечаю я, поворачиваясь к Ронану. – Вообще-то сегодня вечером я планировала выпить текилы, но потом передумала и решила отправиться сюда вместо «Прайма».
– Текила побуждает тебя танцевать?
– А иногда и раздеваться, – говорю я, наклонившись к нему чуть ближе. – Только никому об этом не рассказывай.
