– Почему бы не объяснить ей это?
– Ты хочешь сказать – спросить Софию, могу ли я…
Старик энергично закивал.
– Да, да. Я не прошу тебя тайком пробраться туда, не объяснив девушке, что ты задумал. Посмотришь, что она на это скажет.
Вот так и получилось, что на следующий день я приехал вместе со старшим инспектором Тавернером и сержантом Лэмом в Суинли Дин.
Чуть дальше поля для гольфа мы свернули в проем, где, как я мог себе представить, до войны стояли внушительные ворота. Их уничтожил патриотизм – или безжалостная реквизиция. Мы двинулись по длинной, изогнутой подъездной дороге, обсаженной рододендронами, и выехали на посыпанную гравием площадку перед домом.
Невероятно! Я удивился, почему этот дом назвали «Три фронтона». Правильнее было назвать его «Одиннадцать фронтонов»! Любопытно то, что он производил странное впечатление кривого, и мне казалось, я понял причину. В действительности он представлял собой нечто вроде коттеджа, только непропорционально разросшегося. Казалось, смотришь на деревенский дом через гигантское увеличительное стекло. Косые балки, ростверки, фронтоны – это был скрюченный домишко, выросший за ночь, подобно грибу.
И все же я уловил идею. Так греческий ресторатор представлял себе английский дом. Это должен был быть дом англичанина, но размером с замок! Интересно, подумал я, что о нем думала первая миссис Леонидис. Полагаю, с ней не посоветовались, не показали планы дома. Он был, вероятнее всего, маленьким сюрпризом ее экзотичного мужа. Интересно, содрогнулась она или улыбнулась.
Очевидно, она прожила здесь вполне счастливую жизнь.
– Производит впечатление, правда? – спросил старший инспектор Тавернер. – Конечно, старый джентльмен многое пристроил к нему, превратив его в три отдельных дома, так сказать, с кухнями и всем прочим. Внутри же все тип-топ; он оборудован, как роскошный отель.
София вышла из парадного входа. Она была без шляпки, одета в зеленую блузку и твидовую юбку. При виде меня она остановилась как вкопанная и воскликнула:
– Ты?..
– София, – сказал я, – мне нужно с тобой поговорить. Куда мы можем пойти?
На секунду мне показалось, что она собирается запротестовать, потом повернулась и сказала:
– Сюда.
Мы пересекли лужайку. Через поле для гольфа № 1 открывался красивый вид на сосновую рощу на холме, а за ней – на окутанную серым туманом сельскую местность.
София повела меня в сад камней, теперь несколько запущенный, где стояла очень неудобная деревянная скамейка, и мы сели.
– Ну? – произнесла она, ее голос звучал неприветливо.
Я произнес свою речь – и выложил все.
София слушала очень внимательно. На ее лице нельзя было прочесть, о чем она думает, но когда я наконец-то поставил последнюю точку, она вздохнула. Это был глубокий вздох.
– Твой отец, – сказала она, – очень умный человек.
– У старика есть свои достоинства. Лично я думаю, что это плохая идея.
– О, нет, – перебила меня она, – совсем не плохая. Это единственное, что может как-то помочь. Твой отец, Чарльз, хорошо понимает, что происходит у меня в голове. Лучше, чем ты… – Она внезапно, почти с яростным отчаянием, стукнула сжатым кулаком по ладони другой руки. – Я должна узнать правду. Я должна знать.
– Из-за нас? Но, дорогая моя…
– Не только из-за нас, Чарльз. Я должна знать ради собственного душевного спокойствия. Понимаешь, вчера я не сказала тебе, но дело в том, что… я боюсь.
– Боишься?
