– Стой! – только и успел крикнуть Ростик, но она его не послушалась.
– Амиша, вот ты где! – радостно воскликнул трактирщик и выбежал ей навстречу.
Девочка прыгнула к нему в объятия и снова зарыдала. Маленькие плечики стали вздрагивать, послышался её тонкий голосок, который быстро перешел в детское хныканье.
– Ну-ну-ну, моя маленькая, успокойся, – гладил её по голове трактирщик.
– Ты нам нужен, Матвей! – с неприязнью крикнул ему Овидий и сплюнул на землю. – Надо закрыть ворота.
Трактирщик посмотрел на него, кивнул и пошел в дом, где из открытой крышки погреба высунулась его жена и протянула руки, готовая взять девочку.
В этот самый момент из ближайших кустов с грохотом и треском выпрыгнуло нечто крупное и черное. На миг блеснули желтые клыки. Блеснули и тут же с хрустом погрузились в плоть трактирщика. Волк схватил человека прямиком за лицо и начал неистово мотать из стороны в сторону, стараясь лапой прижать еще сопротивляющееся тело к земле.
Матвей успел уцепиться руками за морду зверя, не позволяя сломать себе шею. Его ноги то подлетали вверх, глухо ударяясь о старые балки дома, то грохотали по земле, поднимая ворох пыли.
Наконец, шея не выдержала и хрустнула. Враз обмякшее тело безвольно повисло над крыльцом. Лампа сейчас же выскользнула из его рук и упала за окно, в одной из комнат.
Волк разжал челюсти, и Матвей, словно мешок, упал на крыльцо. Голова страшно и неестественно запрокинулась и уставилась пустыми глазницами на людей. Глаз у него больше не было, впрочем, как и лица. Оно было изодрано, кожа большими лоскутами свисала вниз, оголяя желтые кости.
Только сейчас до их слуха дошел пронзительный визг девочки, которая так и не сумела попасть в погреб. Она сидела на стылых досках пола, зажав уши руками, и кричала что есть мочи.
Волк вознес к небу свою очерненную кровью морду и сладострастно завыл.
Растимир никогда прежде не слышал волчий вой так близко. В проклятом лесу волки водились, но их было очень мало, и охотились они далеко, в чаще. По дороге до города, между станций из повозки или из окон монорельса этот вой казался необычайно интересным и притягательным. Сейчас же от него стыла в жилах кровь.
Волк выл, широко расставив огромные лапы, и неожиданно много Парро со всех сторон начали прибывать на этот звук. Растимир готов был дать голову на отсечение, что вой служит для них призывом, хотя это и было невозможно. Крысы хлынули черным, копошащимся потоком прямо к телу Матвея.
Первым пришел в себя от увиденного Овидий. Он закричал, сперва неуверенно, как бы пробуждая свою храбрость, затем громче и громче. Наконец, руки стиснули дубину, и он бросился на волка, расшвыривая по пути крыс. Вой оборвался, желтые глаза впились в человека, шесть на холке встала дыбом, сделав его едва ли не в два раза больше. Зверь ощерился и прыгнул.
Овидий ничего не успел сделать, настолько стремителен был этот прыжок. Он повалился в кусты возле забора, хватаясь за разодранную грудь. Волк вернулся на место и вновь завыл.
Было в этом звере что-то сверхъестественное. Его повадки не походили на обычного волка. Его вой, его взгляд были будто человечьи.
Внутри опять завизжала Амиша, затем что-то лопнуло, и в том месте, куда упала лампа, вспыхнуло пламя.
Крысы бросились из дома врассыпную, разнося зловонный запах паленой шерсти, выбегали наружу, расползаясь муравьиными потоками по кустам.
