– Мне нужна натурщица.
Уговаривать не приходится, как и предполагал. Улыбается своей обезоруживающей лукавой улыбкой:
– Что угодно, но только ради искусства.
Легкодоступна? Не могу утверждать. Вряд ли. Не первый день знаю. Доверяю своему опыту – легкодоступные так не манят.
Что тянуть? Приступаем сегодня же. Пока муза со мной. Дрожащей рукой делаю слепки. Смотрит с доверием, открыто, что невозможно соблазняет и мешает работе. Ведёт взглядом по моей мастерской. Останавливается на трофейном ряде ранее вылепленных мною скульптур, расположенном и ненавязчиво скрытом в дальней части комнаты. Спрашивает:
– Ты всех их знал как меня?
Врать не умею да и не знаю зачем.
– Кого-то больше, кого-то меньше, – отвечаю.
Читаю в её глазах то ли грусть, то ли ревность. Началось! Ох, уж эти женщины!
Звонок в дверь. Одна из моих моделей перепутала время…
***
Снова пишет. Много пишет. Скучает. Нужна моя энергия. «Только не сейчас», – думаю я и продолжаю вести беседу с одной из своих любимых натурщиц.
– Просятся на курс, – говорю я, то ли оправдываясь, то ли успокаивая себя. Отвечать не собираюсь. Рабочий день закончен. Но… вечер пропал. Все мысли обращены в её сторону. Секс не задаётся. Оргазм возможен только с дополнительной фантазией о ней. Дама обеспокоена:
– Что-то случилось?
– Нет, – отвечаю и целую в нос. Но сам в панике признаю: «Случилось, твою мать!»
***
Следующее занятие она пропускает, как пропускает и пять других. И больше не пишет. Задето самолюбие, подавлен, но главное – пуст. Ничего и никто не наполняет. «Ну и кто от кого зависим?» – думаю я и набираю её номер. Волнуюсь как мальчик-подросток, но всё ещё пытаюсь звучать не заинтересованно дерзким.
– Пропускаешь занятия. Всё в порядке? – выдаю на одном дыхании после её мягкого прононсного «алло».
– Всё ОК, – отвечает. – Всё, что хотела узнать, узнала.
– Надумаешь, приходи, – говорю.
– Не думаю. Вряд ли, – отвечает она.
Конец разговора. Сижу и сверлю взглядом стену. «Меня бросили! – врывается вихрем мысль подростка. – Такого не случалось уже несколько десятков лет». Паника сменяется злостью. «Ну-ну, давай. Приползёшь». Но не ползёт. Чёрт побери, эта девчонка ломает все мои устоявшиеся стереотипы. Но что ещё хуже, она ломает моё представление обо мне. Снова семнадцать. Я тот же прыщавый мальчишка, постоянно слышащий «нет» от сверстниц.
«Где ты, сука, взялась?! – но увиденное свыше говорит: – Спасибо, что ты есть… была…»
Пишу сообщение: «Давай встретимся» – и заранее знаю, не ответит. Всё как много лет назад.
«Давай завтра», – отвечает. «Только не завтра!» – матерюсь про себя. Завтра на курсе будет моя, но уже бывшая Гетера. А после: «К чёрту Гетеру, хочу ромашковый чай с ней. Не хочу секса. Хочу чай с ней».
Проклиная всех женщин мира разом за это моё унижение, пишу: «Ты нужна мне». А позже, презирая себя: «Люблю». В ответ смайлик от неё. Смайлик, блядь, на моё истеричное признание! Женщины!
