Сквозь ошибочную лингвистику историографии.К методологии сравнительно-исторического исследования на примере конкретной этимологии: гидроним Волга как упаковка реальной и языковой истории - страница 22

Если мы будем концентрироваться только на явном регулярно-соответственном созвучии форм и желательном постоянстве значений, то будем отражать лишь то неизменное, что всё время, наблюдаемое время, есть в наблюдаемых нами языках. Так исключается неизвестное, ненаблюдаемое и непостоянно-живое. Так мы просто позитивистски (но не по логике предмета) укладываем по полочкам свое знание. Если же видеть весь разнобой, и сходства и различия разных языков, и допустить, что оно не случайно, как нам кажется сейчас, а был момент, когда оно было оправдано каким-то оперативным единством языков (контактом, родством, заимствованием или т. п.), тогда появляется возможность восстановить ненаблюдаемую языковую ситуацию этого вероятного единства. Сама сводка форм и значений является нынешним отражением той ситуации. Без неё никак. Но компаративисты предъявляют только вычищенную сводку, всё остальное объявляя случайностью. Так до всякого научного анализа совершаются некритические сравнение и отбор, фальсифицирующие реальное положение дел.

Таким образом, примерный разбор несоответственных, с точки зрения компаративистики, незаконных (ни по фонетическим, ни по юридическо-академическим законам) русско-литовских корреляций, позволяет увидеть собственную системную реальность каждого языка. Не формальную или лексикостатистическую реальность условно объединенного тождественного языка, как это делает компаративистика, а значимостную, показывающую, какие форманты системы и какими системными значениями контачат в зонах общих для языков смыслозвуков. По слову это почти Соссюр: «Этимология – это в первую очередь объяснение того или другого слова при помощи установления его отношения к другим словам» («Курс общей лингвистики». Екатеринбург, 1999, с. 190 – http://vpn.int.ru/files-view-5055.html). Но на практике этимологии Соссюр вовсе не занимался значимостями.

Отсюда понято, что сбор примеров для семантической статистики должен быть не столько правильно заданным и не только произвольным, а уместным – по реальному предмету поиска и по близким предмету языкам и языковым значениям.

Что касается Волги и волока, казалось бы, всё уместное и близкое по данным истории, пусть вкратце, уже рассмотрено: сродственные факты и родственные языки в зоне Волги, откуда есть сама река и откуда пошло её название. Однако заданность такого ощущения выявляется тотчас же, как произвольно заглянешь в другие, пусть сейчас не территориально близкие языки, чтобы посмотреть, как выглядит и что значит в них звукоряд «волок».

Вот, например, английский язык. В нём значения сухопутного пути между портами передаётся фр. «portage», производным от лат. «перевозить». Самое распространенное слово для «волочить, тащить» drag имеет другой формант. А собственное слово walk, как и все английские слова, ситуативно многозначно и по семантике, и по грамматике: идти, ходить, гулять; тропа, шаг, ходьба. Если обобщить смыслы, то сутью значения является диффузный, неграмматикализованный концепт «переход, перевалка» (зелёный сигнал светофора для пешеходов так и обозначается – walk, переволок). Сюда же walker ходок и Walker иронически: переваливаешь (сверх меры), на сленге, врёшь; walking ходьба, походка, гуляющий, ходячий (переваливание), wale рубец, wall стена, преграда, бок (скалы); walkaway (букв. путь преодоления?) лёгкая победа; walkover (букв. над перевалкой?) обзор, контроль, лёгкая победа; walla(h) человек, парень, слуга, служащий, хозяин; wallow валяние (в грязи), полянка или лужа, где валяются животные, барахтаться, передвигаться неуклюже; warlock волшебник, маг, колдун (букв. запирающий войну? волхв?); wally разг. бестолочь; valgus косолапость. Несмотря на то, что большинство значений переносное или очень отдаленное от реальных предметов, тематическая связь с русским волоком-предметом очень даже ощущается. Важно, что и усложнённые новообразования сохраняют те же концепты неизменными. Господствуют мотивы преодоления, напряжения, падения-возвышения и их градаций, включая физическое загрязнение при том или ином валовании. Тут многообразно сохраняется даже звуковая форма «вала», а в каждом пучке значений есть и очень архаичное (в том же wall – скала или валун). Удивительна и форма wallah, если не считать английский акцент, тождественная рус. волог, а по пучку ситуативных коннотаций сохраняющая и все его исторические значения.