Жа'нол коснулась губами плеча Розали, и троица возобновила бурные ласки.
Глубокой ночью, ближе к рассвету, Жа'нол наконец спровадила утомленную и удовлетворенную ученицу в ее отдельную спальню. Когда «Ни’Кита» ушла, женщина спросила Че по-ка’дарски:
– Что скажешь о ней?
– Ты не ошиблась в выборе. Высокий интеллект и гибкая психика. Устойчивость. Отличная память. Работоспособность. Не лишена актерских задатков. У нее есть все, что нужно ун-чу-лай. И она быстро учится в постели. Скоро начнет сама доставлять удовольствие так, что закачаешься! Так что ваша работа будет не только полезной, но и приятной.
– Пошляк Чер! – Жа'нол игриво толкнула его в пах. – Я рада, что твоя оценка совпадает с моей. Я привязалась к малышке. Было бы жаль, если бы в конце она не подошла…
– Она подойдет. Не беспокойся.
Они потянулись друг к другу и снова предались любви, искусной, техничной и утонченной, лишенной страсти и влечения душ.
Глава 3. Кедари. Трудиться, чтобы выжить
По ремидейскому календарю наступил последний месяц лета. Но на юго-западе материка он лишь именовался таковым. Солнце жарило вовсю, сочно зеленела листва. Ни намека на близкую осень. Эдера поднялась с колен, распрямила спину, вдохнула полной грудью, огляделась вокруг. Сливовые и яблоневые деревья, вишневые кусты, виноградная лоза – все покрыто спелыми и ароматными плодами. В этом году природа расщедрилась. Старожилы Кедари говорили, что такого урожая не видывали уже много лет. Как на грех, этим летом в поместье не осталось рабочих рук, чтобы собирать природные щедроты.
Девушка поморщилась и снова опустилась на колени, принялась складывать в ведерко золотистые пахучие сливы. Когда ведро наполнялось, она опрокидывала его в огромную бочку. Бочка набьется доверху, и она собственноручно откатит ее под просторный навес, где стояло несколько дюжин бочек с различными плодами.
Все обитатели поместья, 25 человек, стар и млад, сидели на карачках, собирали яблоки, сливы, груши и вишни, таскали ведра с урожаем. Под соседним деревом корячился мэтр Стивас Абаль, управитель поместья. С утра он вышел в сад в штанах, наглаженных по стрелочке, словно собрался на светский раут, а не на полевые работы. Синяя холщовая рубаха дышала свежестью. Сейчас штаны мэтра были замызганы и помяты, на спине и подмышках синей рубахи растеклись огромные пятна пота.
Его супруга, монна Ремна Абаль, экономка Кедари-холла, элегантно и непринужденно стояла на коленях над краснобокими грушами, будто в храме. Платье монны тоже было выстирано и наглажено. В отличие от супруга, оно сохраняло свежесть и чистоту весь день напролет, словно монна была феей или бесплотным духом. Когда Эдера впервые увидела чету Абалей почти год назад, то предположила, что в этой семье монна Ремна строго следит за чистотой и порядком внешнего вида, своего и супружнего. А мэтр пытается удержать наведенную чистоту в течение дня, но тщетно… Сейчас она убедилась, что была права.
Тень садовых деревьев закрывала сборщиков от жаркого атрейского солнца. Вечером они той же дружною толпою примутся полоскать, чистить, нарезать, давить, варить фрукты, выкладывать на сушку, пересыпать в чаны, где плодам предстояло бродить, обращаясь в нежнейшее вино или бодрящий сидр.
Виноград, который взращивался в Кедари, относился к сорту Гальма. Вино из него не было таким терпким и крепким, как популярное среди столичной знати риванское – из сорта Рива. Оно выходило куда более нежным и щадящим. От него почти никогда не случалось похмелья. Да и запьянеть с него было нелегко. Почти все жители Атреи, Кромлы, Ларгии и Патриды – гевазийских провинций королевства, – знать и простолюдины, мужчины и женщины, предпочитали крепкому риванскому мягкое гальманское вино. А сливовая настойка и сидр из атрейских сортов яблок вообще не имели конкурентов во всем королевстве.
