А парни? А что о парнях говорить?
Как и мама с отцом говорили, у них в голове было одно. А если владелицы этого и не скрывали своего агрессивного отношения к отщепенке, то и их, юношей, отношение к этой отщепенке становилось соответственным.
Но Вика хотя бы была благодарна тому, что около неё были её друзья.
Да, «особым» положением среди «знати» могла похвастаться только она, но друзья, всё же, не отвернулись от неё, и продолжили общение. Возможно ли, потому, что компашка «прелестниц» пока давила только на саму Викторию? И, тем не менее, сдаваться она не желала. Мама всегда твердила ей, чтобы она никому не поддавалась, и никаких школьников не боялась.
Говорила, что они все наравне, и Вика даже по всем параметрам выше каких-то проходимок. А если её, Вику, кто-то попытается обидеть, то пусть она отвечает в ответ ещё более яростно.
И Вика отвечала. Не так яростно, наверно, как хотела бы этого мать, но отвечала.
Правда, чем старше они становились, тем яростнее и изощрённее становились нападки одноклассников. Иногда они были настолько гнусными, что Виктория не находила слов, и была готова разрыдаться. Но сдерживалась, естественно сдерживалась.
«Слёзы – это слабость, доченька. Никогда и никому их не показывай».
Сейчас тоже. Девушке было так отвратно на душе, что просто хотелось вылететь из класса и зареветь в какой-нибудь кабинке туалета. Но это было невозможно. Нет, не так. Это бы показало её слабость.
Поэтому она стояла и молчала. Упрямо сжав губы и до боли заломив руки за спиной.
– Помолчал бы, – она будто через толщу воды слышит голос мужчины. – На себя посмотри. Ну, кто так себя ведёт? Ещё и девочку обзывает. Стыд, и срам!
– С чего это, «стыд и срам»? – насмешливо уточнил Михаил. Ребята рядом загоготали. Другие затихли. Кажется, снова намечалось шоу.
Шоу, в котором Вика была центром представления.
– Всего-то правду глаголю, мистер! Это я ещё нормально выразился. Наша отбитая ведь реально сумасшедшая! Стойте, погодите. А может это она всех нынче по углам чикает? Сержант, вот мы вам и преступника нашли! Где благодарность?
– Смирнов, а ну закрой рот! – вскрикнул Константин Иванович. – Пришли серьёзные люди, сделали замечание. Ты должен быть благодарен, и принять его к сведению!
– Что же вы, не напрягайтесь так, – после минуты тишины сказал мужчина. Женщина рядом всё это время стояла беззвучно. Видимо, ей не было особой нужды или желания вести диалог с детьми. – Мы, в принципе, закончили. Как я вижу, никто ничего не знает. Но, если уж вдруг, я вам свой номер оставил. Звоните по нему, при нужде.
К счастью, после ухода полицейских, урок прошёл относительно спокойно.
Константин Иванович ещё раз отругал Мишу с Витей, задал на дом выучить новые параграфы, и отпустил с миром.
С Леной они попрощались на выходе из школы, около её ворот.
Подруге нужно было в другую сторону. Иногда они провожали друг друга, по очереди, чтобы поболтать, но сегодня у Лены возникли какие-то срочные дела дома, да и у самой Виктории не было особого настроения, чтобы о чём-то разговаривать.
Из головы не шёл тот унизительный инцидент в классе. И, конечно, кое-что другое. Как Ленка ей позже рассказала, полицейские приходили не просто для очередной лекции, а уже с конкретной целью.
– Не думаю, правда, что они что-то ожидали, – задумчиво говорила Лена, зашнуровывая свои кроссовки. Они у неё были красные, поношенные. А вообще, подруга берегла свои вещи, и часто не могла избавиться от старья. В этом они с Викой были похожи. – Так вот, не думаю, что они что-то бы у нас нарыли. По протоколу, наверное, просто надо было со всеми поговорить. Вот и поговорили.
