– Подожди! – вдруг прокричали ей в след. Девушка оглянулась и увидела, что ее догоняет Ярослав. – Может, пройдемся?
Выше ее почти на полметра, он ослепительно и по-доброму улыбнулся. Она не сразу нашлась, что ответить, удивленная предложением. Почему бы и нет? Торопиться было не куда.
– Давай…, – ответила она. – Анастасия Ильинична очень рада твоему приезду. Не часто я вижу ее такой счастливой.
Они медленным шагом мерили улочку.
– Да, мы очень близки с мамой, – вздохнул он, – жаль только, приходится скоро снова собираться в дорогу.
– Здорово, когда человек находит свое призвание, – искренне порадовалась она за друга, – обычно люди и сами не знают, зачем они занимаются своей работой. А ты вот с удовольствием бежишь приносить людям пользу.
– На самом деле не всем интересно знать свою историю, – пожал плечами собеседник.
– Отчего же? – удивилась такому выводу Ангелина. – Я думаю, генеалогия дает некую «укорененность», пространство и время «одомашниваются». Или, если хочешь, какую-то нужность, спокойствие.
– Да, любой человек хотел бы, чтобы его вспоминали, – сказал Ярик, – весь двадцатый век власть только и занималась тем, что уничтожала память. Вот человек и стремится к обратному, потому что забвение – хуже смерти. К тому же генеологи помогает наладить или восстановить отношения с родственниками, с которыми в других обстоятельствах и не подумали бы общаться. Все это, несомненно, плюсы. – Ярослав дружелюбно улыбнулся. С ним невозможно было не согласиться. – Но нередко человек впадает в крайности и начинает копаться в прошлом, ища его влияние на настоящее и будущее. Выводит различные аксиомы о карме, родовых проклятиях или жизненных программах, которые, якобы, уже заранее определили его судьбу. В этом плане генеалогия не всем полезна.
– Но наверняка ты в своей практике встречался с подобного рода случаями? – с интересом спросила Ангелина.
– Да, не стану отрицать тот факт, что существует некая лояльность к роду.
– А подробнее? – его рассказы интриговали Ангелину.
– Существуют программы рода, которые не дают нам нормально жить. К примеру, мать всю жизнь одна, и дочь думает: «ну как я могу выйти замуж и стать счастливой, если мама несчастна и одинока?» Или в роду было по одному- два ребенка, а семья хочет много детей. И они начинают испытывать чувство вины за это желание. Не принято же. Не норма. Такое желание осуждается в их родительских семьях. Бывает даже такое, что из поколения в поколение передается какая-нибудь болезнь. И человек думает: «тоже буду болеть», таким образом, внушая себе это. Не удивительно, что потом, заболев, он скажет: «ну я же говорил.»
– Но ведь можно изменить эти сценарии? – с надеждой спросила девушка.
– Конечно, можно, – обнадежил ее друг, – но это непросто. Обязательно найдутся отговорки, обстоятельства. «Я как все», «сейчас не время», «не получается», «судьба». Жизнь и правда будет стараться вернуть человека на его место. Но если мы хотим быть счастливыми, придется потрудиться, – подмигнул он.
– Это верно, нельзя поддаваться обстоятельствам, – ответила девушка, задумавшись о своей семье, – а есть какие-то закономерности в вашей профессии?
– Всякое бывало, – неопределенно ответил Ярослав, – несомненно, существуют некоторые законы, которые сопровождают людей нашего рода деятельности всегда и везде. В народе их называют «законами подлости», но я не люблю это словосочетание.
