Сквозь залпы орудий - страница 2

– Ну чего там?

От направленного в свой адрес, чужого голоса, на мгновение по спине Лены прошелся холод. Через миг она вспомнила, что пришла сюда совсем не одна.

– А? А… точно, карта… – девушка резко протянула парню свернутую карту.

Юноша развернул ее на ближайшей стене, и начал тщательно всматриваться в каждый квадратный сантиметр.

– Наизусть учишь?

– Да. По пути, боюсь, могу не иметь возможности подсмотреть, там ведь все просматривается, а внезапный фонарик без внимания могут и не оставить.

– Давай я тебя провожу, – сказав это, Краснова слегка оторопела, она не думала, что говорит, и теперь боялась недопонимания. Тревожность усилилась, как только парень замолчал. В целом, все ее действия, осуществляемые за последнюю треть часа, было тяжело объяснить с точки зрения ее обыденных принципов. При общении с Юрой ее поведение с присущих ощетинившемуся ежу, сменились на беспорядочные попытки сблизиться, используя все доступные способы. Осиротевшая часть сознания, некогда отвечавшая за социализацию, бравурно ликовала, в то время как сформировавшиеся инстинкты самосохранения, сокрушаясь, бились лбом о стену.

– Не надо. Опасно. Лучше…направляйся назад, и…вот, возьми, вдруг пригодится, – Юра протянул девушке ею же найденный сигнальный пистолет, и несколько собранных с полки патронов, – надеюсь, знаешь, как пользоваться.

После этих слов, молодой человек попрощался, и спешно удалился в темноту. Лена еще какое-то время стояла на месте, обдумывая прошедшие за последний час события.

Комиссаров старался идти как можно аккуратнее. Вдали, лучи ярких прожекторов рыскали по черной небесной бездне. Эти светила стали спасительным ориентиром для возвращающегося назад разведчика, ибо видимость была совсем не из лучших. Где-то послышалась канонада тяжелых гаубиц, снаряды которых, суды по всему, обрушились на землю Федерации. Спустя пару минут грохот повторился, только гораздо более тихий, и судя по направлению звука, исходил он уже с другой стороны. Обычно, парень радовался, когда на протяжении ночи противника поливали градами артиллерии, ведь это значило, что спать можно спокойно, а утро не рискует стать временем, когда федеральные войска захотят напасть, ведь сначала потребуется восполнить потери. Сейчас же, что-то неясное поколеблено в нем эту уверенное чувство наслаждения. Он отчасти не хотел этого признавать, но в глубине души юноша крайне надеялся на то, что ни один 152 мм снаряд не угодит в тот дом, где проживает встретившаяся ему, и засевшая в сознании приятным воспоминанием, девушка.

Юра ускорил шаг, стараясь отвлечься. Ему всегда говорили, что подобное сострадание подрывает верность по отношению к своим. Не то чтобы он корил себя за подобные мысли, но… во всяком случае, считал, что зря их допускает.

В это время, возвратившаяся восвояси уже звенела связкой ключей, проворачивая их внутри дверного замка. Из-за двери было слышно счастливое мяуканье. Оставив обувь в прихожей, девушка прошла на кухню, и аккуратно поставила на плитчатый пол пакет провианта, возвращаясь за которым, приходилось делать неплохой по своей дистанции круг. Через некоторое время послышался свист чайника, на стол у подоконника была поставлена дымящаяся кружка и тарелка с наспех сделанными сырниками. Лена тихо села, не включая свет, и глядя в окно приступила к своему скромному ужину. У ног еле-слышно мурча, терлась Маша. Странно, почему-то ощущалась какая-то непонятная усталость, хотя, казалось бы, уходящий день не был особо активным. Быть может, это все от переживаний? Но, с другой стороны, откуда у них такая сила? Не исключено, что это просто с непривычки. Многие прозвучавшее в голове вопросы остались без всякого ответа. За окнами постепенно начались выключаться окна с уличными фонарями. Теперь и до спальных районов донесся грохот артиллерийских орудий. Страх отсутствовал, по ее кварталу бить не станут – нет смысла. Сейчас ее гораздо больше волновали внутренние переживания, ведь они столь долгое время были для нее чем-то чуждым, неизвестным. Те же рассуждения, между прочим, прогонял в своей голове и Юра, когда мысли о порочности подобных суждений отступили, подошло осознание в целом. Война часто тянула одеяло всех раздумий и чувств на себя, не оставляя остальным жизненным аспектам должного внимания. Так и родилась такая первобытная реакция, на, казалось бы, вполне естественные человеку чувства. Эту первобытность два молодых человека и пытались побороть на протяжении всей ночи. ¶¶