— Подвиньтесь, романтики фиговы, — разрушаю грубо идиллию.
— Ну что, поговорим? — моментально отзывается Лера с улыбкой голодной акулы, глядя на то, как Агата сходит с лица, и судорожно, будто крепостная перед прилюдной поркой, вцепляется в рукав моей рубашки.
— Говори, конечно, — кромсаю стальным тоном приторный туман её самоуверенности. — Мы слушаем. Ты вроде «чистосердечное» обещала.
— Ну раз все в сборе, чистосердечно признаюсь, что с Яном меня связывает только детская дружба и одна малюсенькая, совершенно безобидная ложь, в которой пришло время вам, ребята, сознаться... — Бойко выдерживает эффектную паузу, наверняка наслаждаясь моим замешательством. — Прошу отнестись с пониманием и, пожалуйста, не судите нас строго… Мы перевелись в середине года. Не так просто, знаете ли, адаптироваться, особенно такому амбициозному парню, как Льдов. Да, Янчик?
Это удар ниже пояса, на который ответить могу лишь убийственным взглядом. В тишине, образовавшейся между сменой треков, отчётливо слышно, как скрипят мои зубы.
Никто за столом не в курсе, как меня выносит это прозвище. Никто, кроме Леры.
«Янчик — в гнезде нежданчик» — под этим лозунгом прошло моё детство.
Из-за него я ломал носы.
Из-за него меня в первый раз исключили из школы.
Я ненавижу мать, сколько себя помню. За острое чувство ненужности, за то, что в коллективе всегда был «не таким». Второсортный. Брошенный. Сын кукушки, скинувшей меня отцу младенцем и улетевшей в поисках счастья аж в Эмираты.
Бойко тоже росла без отца, поэтому хорошо понимает, куда целится. Узнаю свою гремучую подругу, которая не спрашивает разрешения, не учитывает чужие чувства, а просто берёт то, что ей нравится.
Похоже, сегодня в меню наш общий секрет…
Уже готовлюсь уйти в несознанку, когда чертовка, вдоволь насладившись нашими напряжёнными рожами, заходится звонким смехом.
— В общем, это была всего лишь ложь во спасение, — беспечно продолжает Лера, изящным движением убирая волосы за спину. — И спасти я пыталась самолюбие друга. Согласитесь, парнишка нарасхват звучит лучше, чем изгой-одиночка.
— Какая забота… — С трудом поборов желание выматериться, сдёргиваю её с диванчика. — Пошли, подарю тебе медленный танец в знак благодарности.
Бойко перебирает ногами с большой неохотой. Либо уже уловила моё желание убивать и теперь пытается максимально сберечь свою драгоценную шкуру, либо в очередной раз показывает характер.
На середине танцпола резким аккуратным рывком прижимаю Леру к себе.
— Признавайся, трухнул? — Она взвинчена — покусывает изнутри губы. Но глаза… без спиртного пьяные, горят нездоровым куражом. Всё-таки ни то ни другое. — Зря... всё было под контролем. Но мне понравилось водить тебя за нос. Ты такой доверчивый, Ян.
— Любишь играть с огнём? — огрызаюсь я. Бессмысленный вопрос. Конечно, любит. — Какого рожна ты вообще сочла себя бессмертной?
— Ты так красиво злишься… — Лера опять смеётся, приковывая мой ошалевший от адреналина взгляд к своим губам. Теперь уже намертво. — Прекрасно понимаю твою беспомощность. Не очень удобно, когда руки связаны наблюдающей за нами парой, да? Остынь, Льдов. Забирай свою Барби и скройтесь где-нибудь. Не отсвечивайте. Я всё равно до полуночи выиграю этот спор. Слышишь?
— Хорошо подумала? — уже мало что соображая, хватаю её за горло. — Готова пойти до конца? Ты ведь правильно понимаешь, что именно это значит? Переспать с ним, Лера. Так какого хрена вы всё ещё не в постели?
