Автобус остановился у Гарвард-сквер.
Эстер работала в Гарвардской библиотеке Уайденера, а когда в сентябре у нее поселилась Кейт, взяла отпуск. Возвращаться предстояло с началом весеннего семестра, и какая-то часть ее с нетерпением ждала, когда можно будет вновь окунуться в знакомую рутину. Однако сейчас Эстер взяла Кейт за ручку, и они торопливо пошли по промерзшей улице через Уинтроп-сквер к «Пещере Гренделя», богемному пабу в нескольких кварталах от остановки. Там заняли столик с видом на входную дверь; Эстер достала из сумки раскраску «Мой маленький пони» и коробочку цветных карандашей.
– Тете Эстер надо поговорить с другом, он сейчас придет, – объяснила она Кейт. – Посидишь тихонько, пока мы разговариваем?
– Кейт тихо! – совсем не тихо пообещала девочка.
К столику подошла очень молодая татуированная официантка.
– Пиво «Сэм Адамс», – заказала Эстер, расстегивая на Кейт курточку.
– Удостоверение, – попросила в ответ официантка.
Эстер выложила на столик права.
– Настоящие? Вам на вид лет двенадцать.
Эстер при росте в четыре фута и девять с тремя четвертями дюймов не хватало всего четверти дюйма, чтобы выйти из категории «маленьких». Она весила восемьдесят девять фунтов, у нее были черные волосы, алебастровая кожа и голос как у заядлой курильщицы. Не раз находился какой-нибудь бестактный незнакомец, замечавший, что она похожа на фарфоровую куклу, но Эстер давно научилась компенсировать недостаток в росте уверенным поведением. Даже если уверенность приходилось имитировать. Как не раз повторял Морган, нет ничего сексуальнее инициативной женщины.
– Сколько лет тете Эстер? – спросила она у Кейт.
– Тидцать сесть.
– Довольны?
Официантка кивнула.
– Девочка что-нибудь будет?
– Апесиновую газиовку, – ответила Кейт.
Официантка кивнула, принимая заказ.
– Может, лучше яблочный сок? – намекнула Эстер, уже готовясь к истерике, но Кейт – вот чудо! – увлеклась раскраской и розовым карандашом.
Эстер воспользовалась затишьем и с планшета перечитала все, что она узнала в Сети о Лайле Блейн. Быстрый просмотр странички в Facebook показал, что она высоко ценит приватность. Еще у Лайлы не было аккаунта на LinkedIn, но все же Эстер выяснила, что ей тридцать пять лет и живет она Холдернессе, что в штате Нью-Гэмпшир, анклаве белых англосаксонских протестантов Новой Англии. Единственный раз она засветилась в Сети, когда подписала петицию за изменение условий наследования некой собственности на берегу озера. Эстер представляла себе Лайлу женщиной, с ног до головы одетой в продукцию Patagonia[1], фанаткой лыж, пешего туризма, прогулок с друзьями на дорогом катере, который сама же холит и лелеет.
Ровно в пять часов дверь открылась, и в паб вошла женщина, образ которой полностью соответствовал ожиданиям Эстер. Минус благосостояние. Темно-синяя парка, тугая коса каштановых волос до пояса и здоровое телосложение человека, привыкшего работать на свежем воздухе и не готового мириться со всем подряд.
– Лайла? – спросила Эстер.
– А вы Эстер Терсби?
– Она самая.
Лайла уперлась руками в спинку стула и оглядела сцену перед собой. Миниатюрная женщина и трехлетняя девочка во всем розовом. Оставалось гадать, что творится у нее в голове.
– Долго, наверное, добирались? – предположила Эстер. – Промочите горло.
Кейт закинула на столик розовый резиновый сапожок.
– Тетя Эстей, касивый сапог? – спросила она.
– Просто прелесть, – ответила Эстер.
