На этих строках моя рука, держащая ручку от Visconti, дрогнула. Отложив ручку в сторону, я поднял руку к вороту рубашки, затем расстегнул пару пуговиц, подцепил цепочку на шее, аккуратно снял ее и посмотрел на серебряный медальон, лежавший в ладони. Открыл его и нежно провёл кончиком пальца по фото девочки, спрятанном в нем. В тишине кабинета слышно было лишь стук моего сердца и имя, тихо сорвавшееся с губ.
Глава 9
10 лет назад. 25 июня
Перед моим лицом огромная кошка, она настолько близко, что я не только слышу ее дыхание, но и ощущаю горячий воздух, вырывающийся из ее пасти. Она скалится, отчего ее губы расходятся в стороны, обнажая крепкие острые клыки.
Я пытаюсь что-то сказать, но из горла не выходит ни звука. Затем мне на лицо брызжет фонтан чёрной, тёплой, вязкой жидкости, и я начинаю судорожно стирать руками все, что попало на меня.
С ужасом смотря на свои руки, понимаю, что они все в крови, настолько густой, что она кажется чёрной, и лишь подняв руки перед собой вижу разводы ярко-алой крови. Запах железа заполняет мои легкие.
Повернув голову, я вижу, как кошка, рыча превращается в Кристи, сжимающую свою отрубленную руку, с которой кровь стекает до самого ее локтя. Девушка открывает свои голубые глаза и говорит умоляющим голосом:
– Андре! Очнись.
Я дёрнулся всем телом, тут же застонав от прострелившей меня боли в рёбрах, плечах и в левой руке. Над головой послышался незнакомый голос:
– Очнулся?
Распахнув глаза, я уставился на старика, которого видел в лесу. Видя, как я оглядываюсь и пытаюсь приподняться, он наклонился надо мной.
– Не делай резких движений, я собирал тебя по кусочкам не для того, чтобы все мои усилия пошли прахом.
Его голос, такой тягучий, со странным акцентом, буквально завибрировал в моей грудиной клетке. Старик протянул ложку, которую только что вытащил из глиняной миски, и поднёс к моему рту. Подняв бровь, он настойчиво приставил ложку к моим губам, мне ничего не оставалось, как только проглотить то, что было мне предложено. В конце концов, он же меня спас, зачем ему меня травить – подумал я ровно за секунду до того, как мои рецепторы в полной мере ощутили вкус той дряни, что попала в мой организм. Однозначно, хочет меня отравить!
– Что за дерьмо носорога?! – вскричал я, когда эта бурда уже была на полпути к моему желудку.
Сморщившись, я даже попробовал сплюнуть остатки. Старик строго нахмурил свои чёрные брови. Резко вскинув голову, отчего перья и косички подпрыгнули в его волосах, он спокойным тоном обратился ко мне:
– Это лечебная паста из кипариса.
Все ещё отплевываясь, я приподнял правой рукой простыню, прикрывающую меня по горло. Скосив глаза, охнул: все мое левое плечо и даже грудь были располосованы глубокими ранами и покрыты какой-то субстанцией, по запаху напоминающей ту же гадость, что я только что проглотил.
– Что это? – сморщив нос, я попытался получше разглядеть свои раны, выглядели они во истину ужасающе.
Старик уселся напротив меня и начал неторопливо начинять табаком кальян:
– Смола кипариса, – наконец ответил он на мой вопрос.
–В этом доме есть что-нибудь не из кипариса? – ворчливо сказал я, наблюдая за тем, как старик блаженно прикрыл глаза, выпуская изо рта колечки дыма.
Посмотрев на меня немигающим взглядом, он размеренным и очень спокойным тоном сказал:
– Если тебе что-то не нравится, – он махнул рукой в сторону покосившейся двери, которая даже не закрывалась, – Выход там, гринго.
