Слабые люди - страница 41

Сергей часто замыкался в себе, зацикливался на своих внутренних ощущениях и обрывках мыслей, полностью игнорируя явления внешние. Причиной тому было то, что в детстве он с завидной частотой выступал в роли груши для битья для мальчишек посильнее. Маленький, щуплый, уродливый, похожий на крысеныша, он быстро снискал "популярность" у сверстников, которая проявлялась в избиении прутьями после школы и закидывании камушками "на прощание". Родителям его было на него плевать. Мать советовала, цитируя какую-то книжку по "воспитанию детей мужского пола", игнорировать и не лезть в драку, отец называл тряпкой и рохлей и, отвесив затрещину, вновь возвращался к разговору на повышенных тонах по телефону. Учителя смотрели на то, как его изводили, сквозь пальцы– не в их интересах было вмешиваться в детские разборки, рискуя своей зарплатой, а, может, и местом в школе. Но были моменты, когда они словно специально подзуживали, унижали его перед всем классом, тем самым вызывая бурю положительных эмоций у учеников. А маленькому неудачнику приходилось лишь сдерживать слезы и потребность в друге. Выхода лучше, кроме как залезть в воображаемый кокон, у него не было. Однако коконы всегда ломаются, а скопленный багаж, прошедший фатальную метаморфозу, вырывается наружу.

Однажды, где-то в классе эдак в шестом… вроде бы, не помню… В общем, в шестом классе однокашники решили устроить очередную темную. Выловив после школы несчастного крысеныша, они схватили его, натянули на голову мешок для сменки и потащили в лес. Собрался весь класс, пришли даже ребята с параллельных классов– посмотреть на шоу. У одной из девочек отец был служителем закона и, пока добрый папочка не видел, она стащила у него наручники, которыми он заковывал ее мать во время счастливых ночных игрищ. Этими самыми браслетами бедолагу пристегнули к стволу дерева и, потешаясь над прелестью розового пуха, начали показательное выступление. У них уже были заготовлены ведра с помидорами, старые добрые хлесткие прутья и несколько ребят даже принесли перочинные ножики. Кто-то даже принес Библию. Начало издевательств очень было похоже на сцену с Квазимодо из дешевенького фильма по роману Виктора Гюго, разве что не было позорного колеса, на котором героя фильма раскручивали во время общественного буйства. Зато крутился сам Сергей, когда пытался спрятаться от летящих снарядов за деревом, ревя от боли в сдираемой на сгибах локтя коже. Нормальные люди давно бы отвязали его и попытались успокоить, но здесь же дети… Дети, а не люди. Им было весело и это было главное. Едва закончились помидоры, так с него содрали уделанное в красном соку тряпье, что именовалось "пиджаком" да "рубахой" и дали всем и каждому отхлестать его, как непослушное дите. И нет бы– отвязать его да оставить в покое, но маленькие герои решили идти до конца. Будь проклят тот, кто придумал и ввел в мир понятие "пытка каленым железом"! Едва раскаленная над зажигалкой сталь коснулась исполосованной спины, как Сергей издал такой вопль, какой не издавал еще никогда. Он пытался выбраться, вырваться из наручников, но тщетно. И тогда он выгнул, как только мог, левую руку и отгрыз мизинец.

Когда полиция прибыла на место, нашла одного рыдающего мальчика с отгрызенным носом и верхней губой. Остальные ребята успели убежать. А самого Сергея поймали лишь спустя две долгих ледяных ночи. Он прятался в разрушенной хижине в лесу неподалеку от города– когда его нашли, состояние мальчика было весьма плачевным. Ни на кого не реагируя, он просто сидел на обломках лицом к стене и никакого сопротивления не оказал. В таком состоянии он прибыл в больницу, где проходил около месяца курс реабилитации, упорно отказываясь говорить с детским психологом. Но вместо выписки его ждало нечто другое. Врач направил мальчика в клинику к некоему доктору, что мог помочь пройти терапию и разобраться в собственных проблемах, но этот человек ничем не смог ему помочь. Спустя какое-то время Сергей познакомился с Виктором.