Слабые люди - страница 6

За кадром раздается шум, что-то в очередной раз разбилось. Еще минута и его громкий голос удивленно вопрошает:

"Сколько я уже отсутствую? Месяц? Год? Вечность? А может, всего день? В любом случае, никто из них не ищет меня, не звонит мне, не заходит в гости поинтересоваться, жив ли я, способен ли еще хоть на что-то помимо предания отчаянию. И все-таки я был прав! Иначе и быть не могло. Ну и черт с ними… Один справлюсь!"– пауза и огромный глаз вперился в обьектив, весь в кровавых прожилках и инсультивных пятнах, – "Погоди-ка, я вспомнил! Я не один, еще не до самого конца! Со мною ты, мой тайный друг, верно? Ты же меня всегда поддержишь в любой ситуации, да? Да! Да… Да-а-а!.."

С истеричным смехом О.Н. отдаляется от камеры и кое-как усаживается в кресле, пытается что-то сказать, однако его глаза закатываются и после непродолжительной борьбы он впадает в непродолжительный сон, который длится всего лишь жалкие полчаса. Вдруг его дрыгающееся тело подрывается с воплем и вновь сшибает камеру.

–щелк-

____

Запись 000009. 13.05.2024. 22:12

Еще одна трещина появилась на экране, проистекающая из первой. Слева раздается постоянные треск и шипение. Возможно, поврежден динамик. За кадром слышно тихое пение– так обычно родители напевают своим маленьким детям колыбельные, чтобы те быстрее уснули, не всегда заботясь о содержимом песни, больше внимания отдавая мягкости и интонациям самого голоса, как и тут– слова практически неразборчивы, сливаются в нечленораздельное мычание и подвывание, перекрывая еще менее слышную музыку, доносящуюся из маленьких динамиков. Звучит, как смесь из английского, исландского и исковерканного русского. Пение длится на протяжении двух часов, переходя от быстрого речитатива к душераздирающим завываниям, вносящим уныние в уже унылую атмосферу привычной комнаты.

«Слышишь эту музыку? Как думаешь, что это? Нет, друг мой, это не веселая серенада, не ода любви и даже не признание в ненависти. Это– музыка твоей смерти, твоей и моей тоже! Только вслушайся в нее! Она так похожа на бесконечное падение в бездну без дна. Забавная тавтология, но чертовски верная. С таким звуком могла бы течь кровь в наших венах, о да! Эта музыка символизирует начало конца– сначала долгое вступление, готовое ознаменовать затишье перед бурей, затем самая бурная ее часть, сотрясающее твое сознание призраком агонии, и, наконец, эпилог– ее самая яркая часть, самая музыкальная, самая заполненная, если пожелаешь! Это те самые моменты, когда силы покидают тело, когда начинает кружиться голова и подкашиваются колени, когда в глазах бегают разноцветные, мигающие, то исчезающие и тут же появляющиеся в другом конце поля зрения мушки, и лицо гудит от притока крови к голове!.. Ты сгибаешься в три погибели, упираешься во что-то руками, стараясь не упасть, блуждая глазами и пытаясь узреть напоследок хотя бы незначительную деталь своего окружения, будь то унитаз во время пьяного угара или некрасивая рожа дешевой проститутки, недовольно пыхтящей под тобой в ожидании, когда ты кончишь и дашь ей вымыть из себя всю выпущенную тобой мерзость! Черный шум закрывает собой свет и ты заново переживаешь то незнакомое, но одновременно такое родное ощущение, словно что-то невыразимо маленькое медленно падает вниз… и в ушах раздается гул, с которым это тело рассекает воздух и с каждым сантиметром, когда она, оно или он или нечто неопределимое, ускользающее от цепких сетей воспоминания приближается к прямой, бесконечной поверхности, гул нарастает, вибрации сотрясают все твое существо и страшное чувство приближающейся катастрофы накрывает тебя с головой! Ты пытаешься поймать эту вещь, этот вопиющий символ ускользающего сквозь пальцы мгновения, но он неумолимо опускается все ниже и ниже и вот он– страшный момент, столкновение неопределенного с неизбежным, от которого сотрясается весь твой естественный мир, издавая грохот и душераздирающий вой! Это– дедлайн всей твоей жизни, финальная черта, после которого следует лишь грустное эхо… всего лишь отголоски того, кем ты был когда-то, а потом… Потом лишь смерть.»