«Тюремщики уже приближаются. Что делать? Остаться и плясать под дудку этой кучки сумасшедших или раскидать их и попытаться уйти через вересковую пустошь?» Оба варианта Джеку не нравились. Однако у него уже очень давно не было возможности выбирать что бы то ни было, и выбор между двумя даже плохими вариантами все равно можно было считать роскошью.
– Не тяните с решением, – сказала леди, холодная, как нож между ребер. – Нам нужно время, чтобы выбраться отсюда до того, как появится тюремная охрана.
Джек уставился на нее. Такая хорошенькая штучка, и столько яда. Джек знавал женщин вроде нее, только у них не было приятных манер и они не говорили красивых слов, чтобы замаскировать свою беспощадность.
Она в ответ тоже посмотрела на него – с вызовом. Может быть, все дело в том, что он пять лет не видел женщин, за исключением тюремных прачек. Может быть, он грязный ублюдок, который за время заточения стал еще грязнее. Но что-то в этой женщине с ее несгибаемой спиной и янтарными глазами, в том, как она смотрела и говорила, его заводило.
«Черт подери, она же держит меня на мушке револьвера!»
– Они здесь, – сказал брюнет, стоявший у окна. «Кажется, она называла его Марко».
Снаружи донеслись крики тюремщиков и голоса переполошенных жителей деревни.
– Мистер Далтон, настал критический момент, – сказала красотка. – Решайте.
Джек встал и с некоторым удовлетворением отметил про себя, что женщина сделала шаг назад.
– У вас есть какой-нибудь план, как выбраться из этого места?
Она задрала подбородок.
– У нас всегда есть план.
– Тогда пошли.
Его пленители переглянулись. Джека насторожил этот молчаливый обмен взглядами, но, по крайней мере, ни один из них не казался напуганным перспективой удирать от тюремщиков. И это хорошо, потому что когда люди паникуют, они принимают неправильные решения.
Сам Джек не паниковал, он просто был настроен решительно. Женщина спрятала револьвер так спокойно, словно убрала баночку леденцов.
– Делайте все, что вам скажут, – велела она Джеку.
На это он ответил:
– Если вы хотели завести собачку, надо было пойти на пристань.
– А если вы хотите не попасть обратно в тюрьму, вы будете делать то, что вам говорят.
Она открыла дверь и целеустремленной походкой вышла из комнаты. Голоса тюремщиков гремели уже на первом этаже гостиницы. Джек узнал голос надзирателя Линча. Небось у этого гада уже руки чешутся добраться до него.
Брюнет закрыл дверь и запер ее, и звуки, доносившиеся снизу, сразу стали глуше.
– Куда она направилась? – требовательно спросил Джек.
– Ева выиграет для нас время, – ответил темноволосый. – Которое мы здесь тратим на препирательства.
Джек подумал, означает ли это «выиграет время», что женщина – Ева – может пустить в ход револьвер. Вступать в перестрелку с тюремщиками – дело опасное и грязное, и хотя она уже доказала, что весьма бесстрашная, в неаккуратности ее не упрекнешь. Нет, она опрятная штучка с головы до ног – от заколотых шпильками кудрей до подола платья, под которым скрывается о-го-го какой темперамент.
– Саймон, как там обстановка? – спросил темноволосый напарника.
– Эти чертовы тюремщики – просто жалкие дилетанты, – пробормотал тот. – Они никого не поставили дежурить снаружи.
