Гренс знал одно-единственное место, где можно было с ней встретиться, – архив. Там, в одной из коричневых папок, хранились свидетельства того, что девочка и в самом деле существовала.
Гренс вышел в коридор, быстрым шагом миновал комнаты, где коллеги, в отличие от него, занимались тем, чем должны были, то есть текущими расследованиями, и на лифте спустился в подвал. В архиве не было ни окон, ни нормальной вентиляции, но у Гренса теплело на душе от одного только прикосновения к кодовому замку на тяжелой двери. Там, внутри, его ждало совершенно другое общество и царили другие порядки. Иногда даже справедливые, если закрытое дело содержало достаточно доказательств для обвинительного приговора.
Гренс зашагал по архивным коридорам, все больше углубляясь в лабиринты помещения под зданием полиции, – к компьютеру в одном из дальних углов. Залогинился и приступил к поиску. Безымянная девочка была где-то там, среди десятков и сотен тысяч мертвых и живых. Из головы не шла безымянная женщина на кладбище и ее история с описанием «странных похорон». Гренс набрал «пропала без вести» и «девочка» в поисковой строке, кликнул на Enter и уставился в монитор.
Девятьсот семь совпадений.
Он попытался вспомнить, что женщина говорила еще, и дополнил запрос словом «Сёдермальм».
Сто пятьдесят два совпадения.
В воображении нарисовалось бетонное здание парковки и руки женщины, вздрагивающие от отчаяния и гнева.
«Парковка» – осталось двадцать два совпадения.
Как же она описывала эту девочку? Платье, волосы, заплетенные в две длинных косы.
«Платье» – пять совпадений.
«Косы» – одно-единственное.
Гренс быстро поднялся и пошел к семиярусным металлическим стеллажам, мимо мятых картонных коробок, набитых какими-то бумагами, увесистых связок и множества толстых папок, выстроенных по сложной цветовой системе, которую он так и не научился понимать. Папки были прошиты грубыми нитками – широкие корешки, переполненные пластиковые кармашки, и между всем этим сумки с вещественными доказательствами, так и оставшиеся нераспакованными. Расследование за расследованием, и там, в самом сердце архивного зала, наконец обнаружилась она. Проход 17, секция F, шестая полка.
Гренс подставил табурет и добрался до ящика. Снять его оказалось совсем не сложно, несмотря на больную ногу и проблемы с вестибулярным аппаратом. Гренс устроился за одним из столов в зале и откинул створку переплета – огромную, как картонное крыло.
Внутри обнаружилось не так много. Во-первых, заявление в полицию с последовательным изложением хода событий. Протокол отдела криминалистики, которому так и не удалось обнаружить каких-либо следов злоумышленника, не говоря о ДНК. Материалы бесед с людьми, по тем или иным причинам оказавшимися вблизи места преступления.
Незнакомка с кладбища была права. Ни малейшего продвижения, несмотря на внушительную следственную работу. Ребенка увезли в неизвестном направлении, и никто ничего не увидел и не услышал.
* * *
Это очень хорошая машина – очень длинная и очень новая. И никого, кроме меня, на заднем сиденье – ни Матильды, ни Якоба, ни Вильяма. Я могу даже лечь и вытянуть ноги, и они не достанут до дверцы. А могу встать и посмотреть в окно сзади, где большое здание магазина становится все меньше и меньше, а потом и вовсе исчезает. Я спрашиваю, почему мама и папа не поехали с нами, почему они остались, так ничего мне и не объяснив? И тот, кто ведет машину, отвечает мне, что знает, где я живу, и что мы едем именно туда.
