Он убрал пальцы с ее ладони. Придвинувшись плотнее, вдохнул запах ее волос, проведя губами по тонкой коже виска. Легкий озноб от этого прикосновения мгновенно обострил все ее чувства. Лотта вновь заглянула в его глаза и увидела в их глубине мерцающий тяжелый огонь желания.
– Здесь все просматривается и прослушивается, – тихо сказал он. – Нужно же убедиться в том, насколько добросовестно на этот раз вы выполняете свою работу.
Лотта невольно окинула взглядом обтянутые шелком панели, закрывающие стены ее будуара. Разумеется, за ними наблюдают через все эти глазки, щелки и замочные скважины, являющиеся неотъемлемой принадлежностью любого борделя и служащие удовлетворению низменного любопытства посетителей. Возможно, миссис Тронг уже продала Хагану возможность подсматривать за ними, пока он дожидается своей очереди. Она ощутила резкую и неожиданную боль от того, что никогда не задумывалась об этом прежде.
– Я не развлечение для толпы! – воскликнула она, дерзко вздернув подбородок.
Эван улыбнулся. Это резко обозначило лучи в уголках его глаз и складки на его худых щеках и подбородке, отчего выражение его лица стало только жестче, полностью стерев остатки добродушия.
– Если уж на то пошло, ко мне это тоже не относится, – сказал он и двинулся к выходу. – Переоденьтесь, мы уезжаем.
– Благодарю вас, – выдохнула Лотта.
Эван надолго задержал на ней внимательный взгляд.
Мимолетная улыбка искривила его губы. Жар разливался между ними, перехватывая дыхание Лотты. В этом таилось что-то опьяняющее. В следующее мгновение он повернулся к столу и ловко подхватил мешочки с золотом.
– Не стоит меня благодарить. Я всего лишь защищаю свои инвестиции, – заметил Эван без лишних эмоций. – Эта старая сводня обчистит догола, если я оставлю вас с ней хоть на минуту. Не хочется платить больше того, что обещано.
Лотта нырнула в большой платяной шкаф, который стоял тут же, в поисках подходящего платья и туфель. Все наряды, которыми ее снабжала миссис Тронг, были неприятно низкого качества. Их покрой был призван привлекать нескромные взгляды и вызывать нескромные желания, легко оголять нужные места при самом незначительном прикосновении. Среди всей этой мишуры нашлось лишь одно элегантное платье и накидка, оставшиеся Лотте в память о доме, прежней безвозвратно утерянной жизни. Она зажала сверток под мышкой. Из шкафа пахнуло застарелым, приторным запахом духов. С каким болезненным сожалением она вспоминала теперь о бесчисленных красивых флаконах и баночках, которые прежде так часто покупала в лучших магазинах Стренда, об ароматной роскоши от знаменитой компании Ривера и Риммеля. Перчатки, благоухающие цветочными духами, были в том недавнем прошлом ее любимым аксессуаром.
– Вы уже готовы? – спросил с нетерпением Эван.
Интересно, сколько, по его мнению, времени может потребоваться женщине, чтобы одеться? У нее нет даже горничной для услуг. Лотта снова открыла шкаф и достала накидку. Закутавшись, потянулась и сняла с крючка клетку с маленькой желтой канарейкой.
– Она ваша или вы собираетесь ее украсть? – спросил Эван, приподняв черную бровь.
– Моя, – ответила она.
Это было то единственное, что, уходя с Гросвенор-сквер, Лотта захватила с собой.
– Все остальное должно пропасть вместе с этим богом проклятым местом.
– Чувства понятные, но не слишком практичные. Я не рассчитывал очень уж тратиться на ваши наряды.
