— Да, нужно. Я увольняюсь!
— Не об этом. Давай поговорим у меня в кабинете.
Кивнув я пола за ним, умирая от страха. Неужели всё? Сейчас он скажет, что мне не место в его жизни. Всё это было ошибкой.
И как только мы вошли в его кабинет, я уже находилась на грани истерики.
— Что, ты хотел сказать? — Выдавила я с трудом слова.
— Ты знаешь, почему я здесь. Мой отец передал мне пост по состоянию здоровья. И ему стало хуже. Я должен лететь в Америку.
Ощутив невероятное облегчение, я тут же устыдилась своих мыслей.
— И надолго?
— Не знаю, но я должен лететь. Пока меня не будет, моё место займёт дядя.
— Это не важно. Я не останусь здесь. С меня хватит. Ты лети к своей семье, я уеду к своей.
— Ладно, я понял. Это даже лучше. Отдохнёшь, наберёшься сил, считай, что у тебя отпуск, — Никита обнял меня за талию, притянув к себе. — Когда я вернусь, заберу тебя.
— Я буду скучать… — Прошептала я, шмыгнув носом.
— Да, я знаю.
Он прижал меня к себе, и мне стало так уютно в его объятиях. Никто не сможет меня обидеть пока он рядом.
****
Потрепав кота по голове, закрепила на руке датчик, и направилась к входной двери.
Никита улетел, прошли только сутки, и я уже места себе не находила. Я скучала, так сильно, что старалась себя постоянно чем-то занять.
Нога зажила, и я могла вернуться к любимому занятию. Выскочив из подъезда, всунула в уши наушники, и побежала.
Утро выдалось пасмурным, и влажным. Я бежала в сторону парка, и не замечала никого вокруг.
Добежав до первой точки, остановилась, оперевшись рукой о дерево. Вытащив наушники, стала искать подходящую музыку… Кто-то коснулся моего плеча, вздрогнув, я отпрянула, и я только успела заметить бутылку, затем рука взметнулась и я, успев отвернуться, закрыла лицо руками. Адская боль обожгла тело. Шею, спину, руку, весь правый бок горел огнём, и страшно воняло горелой плотью.
Издав истошный вопль, упала на холодный тротуар, продолжая закрывать лицо руками. Никогда прежде мне ещё не было так больно. Я умирала. Так вот значит, какой конец? Это очень больно…
С трудом открыв, едва сдержалась, чтобы не закричать. Моё тело один сплошной болевой нерв. Тихий стон, затем всхлип. Опустив глаза, увидела бледное лицо мамы, и не смогла сдержаться, заплакав вместе с ней.
— За что мама?
— Катенька, — Прошептала мама, вытирая слёзы платком. — Не плач, всё будет хорошо. Я сейчас, потерпи.
Мама отошла от кровати, и, открыв дверь, позвала на помощь.
Мне казалось, что я сейчас не выдержу, и стану вопить, потому как боль становилась невыносимой.
В палату забежал Вадим, и, подскочив к кровати, заглянул мне в лицо.
— Ты, — Пробормотала я, не желая, чтобы он видел меня, в таком состоянии.
— Катя, послушай, всё будет хорошо», — Говорил Вадим, осматривая моё лицо. — Кислота обожгла тело, лицо ты смогла сохранить.
— Лицо, — Сквозь боль усмехнулась я. — Ты думаешь, меня это заботит? Моё лицо?
— Я понимаю…
— Нет, ты не понимаешь. Мне очень больно, я не понимаю, зачем в меня плеснули кислотой?
— Следователи уже работают. — Произнёс Вадим.
— Оставьте меня в покое! Все! Уйдите!
Закричала я, корчась в страшных муках.
С некоторых пор врагов у меня достаточно. Им придётся долго сужать круг, подозреваемых. Одна Лида чего стоила!
****
Как только моё состояние стабилизировалось, меня перевезли в «Национальный медицинский ожоговый центр»
Бесконечные вопросы следователей меня сводили с ума. Я терпела адскую боль, моя психика подорвана, и я не знала ответов.
