— О-о-о, как узко… — в экстазе, теряя рассудок, хрипит мой насильник, забыв, что теперь рот у меня совершенно свободен. А его лезвие по-прежнему крепко прижато к моему горлу.
Ещё секунда и он протиснется в меня… Как омерзительно… Чужой член в моей сжавшейся от страха и дырочке…
Но тут снова звенит колокольчик, и я слышу низкий голос своего соседа-мясника:
— Да сколько можно ждать! Я думал мы договорились!
И его голос приближается к прилавку, только бы он не ушёл, и тут я делаю отчаянный шаг: я кричу. Точнее, от страха получается слабый писк:
— Помогите…
Но, видимо, этого достаточно. Тимур что-то услышал. И его шаги приближаются.
— Элина, вы здесь? — стучит он в мой кабинет, и мой насильник ещё плотнее прижимает лезвие.
Но момент упущен, и его стояк навсегда опал. Очень надеюсь, что у него теперь долго не встанет. А точнее, никогда.
— Элина, откройте! Вы же здесь, я вас слышал! — не сдаётся Тимур. — Где мои булочки? У вас вообще всё в порядке?
Тишина. Неужели он ушёл?
Но вот раздаётся сильный удар. Ещё. И ещё. Он ломает дверь! Моё сердце ликует!
Мне кажется, я сейчас потеряю сознание.
Словно в полузабытье я чувствую необычную лёгкость. Это мой насильник слез с меня. И тут я слышу стук распахнутого окна, треск, и в кабинет врывается мой мясник, чтобы буквально наткнуться на меня, распростёртую на своём же собственном столе попкой кверху. Без юбки и без трусиков.
— Окно, — бормочу я.
Но момент упущен.
Насильник успел убежать, правда, бросив по дороге свой нож.
Но мне от этого не легче. Мне кажется, меня впечатали в стол, и я не могу подняться.
— Элина, с тобой всё в порядке? Как ты? — с заботой в голосе спрашивает у меня Тимур, подбегая ко мне. — Давай я тебе помогу.
И я замечаю, что мы уже на ты… И для этого мне всего лишь было нужно оказаться голой попкой кверху.
— Да, со мной всё нормально, —наконец-то встаю я на ноги, натягивая на себя трусики и поправляя юбку. — Ты оказался вовремя. Спасибо тебе, — смотрю я ему с благодарностью в глаза. — Даже не знаю, чтобы он со мной сделал, если бы, если бы… — и тут всё напряжение дня выливается из меня, и я начинаю рыдать, и чувствую, как Тимур прижимает меня к своей мощной мускулистой груди, и приговаривает, гладя меня по голове:
— Всё хорошо, девочка, всё позади. Не плачь. Я не дам тебя никому в обиду…
И от него пахнет мужественностью, силой и самцом… Свежий уверенный пряный запах, и я забываю понемногу вонь насильника…
Все опросы полицейских позади, нож взят как вещественное доказательство, и мне остаётся надеяться, что во второй раз преступник не посмеет напасть на меня.
— Это весьма маловероятно, — говорит мне следователь, но я бы очень порекомендовал вам не оставаться вам сегодня одной. У вас есть кто-то из близких, кто смог бы сегодня ночью побыть с вами? — спрашивает он меня, и я, залившись краской, отвечаю:
— Нет… Я совершенно одна.
— Хм… — многозначительно молчит он в ответ. — Ну что же, тогда заприте все двери на замок в случае опасности звоните! Вот мой телефон! — и с этими словами он удаляется.
А я остаюсь одна.
Мне сегодня совершенно не до булочек. Но бизнес есть бизнес. Я не могу останавливаться ни на день. Иначе кто же выкупит соседнее помещение? Поэтому я ставлю тесто, обслуживаю клиентов, распродавая все свои остатки на сегодня.
Пойду ещё раз поблагодарю своего мясника, который сегодня спас меня от самого страшного, что только может случиться с женщиной.
