Даже к тому времени, как принесли бургеры и картофель-фри, из автомобиля, остановившегося в дальнем конце стоянки, никто не появился.
– Свидание нынче – дело непростое, – продолжил Тим. – Найти кого-то, вот я про что. Все хотят говорить об «Американском идоле»[15] и Пилате.
– А я не хочу слушать, как парень рассказывает, от какого дизайнера у него носки, и делится своими планами насчет будущей прически.
– Парни об этом говорят? – с сомнением спросил он.
– И насчет того, в каком салоне ему убрать волосы с груди. А когда он наконец решает, что пора перейти к главному, у тебя уже давно пропало всякое желание.
Расстояние и темнота не позволяли Тиму увидеть, кто сидит в автомобиле. Возможно, какая-то парочка просто ссорилась перед поздним обедом.
После непринужденной беседы и сытной еды Тим сказал:
– Мне понадобится твой пистолет.
– Если у тебя нет денег, я заплачу. Нет никакой необходимости стрелять, чтобы выбраться отсюда.
– Может, такая необходимость и возникнет.
– Ты про белый «Шеви» на автомобильной стоянке?
– Как я понимаю, писатели очень наблюдательны, – в голосе Тима слышалось удивление.
– Я этого не замечала. Как он нас нашел? Этот сукин сын засек нас у пустыря? Должно быть, оттуда и ехал следом за нами.
– Я не вижу номерной знак. Может, это и не он. Просто похожий автомобиль.
– Да, может. Может, это «Питер, Пол и Мэри».
– Я бы хотел, чтобы ты ушла первой, через кухню и черный ход.
– Именно это я обычно и говорю на свидании.
– За кафетерием – переулок. Поверни направо, добеги до конца квартала. Там я тебя заберу.
– Почему мы оба не можем уйти черным ходом, оставив твой внедорожник?
– Без автомобиля шансов у нас нет. А кража автомобиля только удвоит наши проблемы.
– Так ты собираешься пойти и застрелить его?
– Он не знает, что я видел его автомобиль. Думает, что для нас он – человек-невидимка. Если я выйду один, он решит, что ты в туалете. Так что ты выиграешь время.
– А что он сделает, когда ты уедешь без меня?
– Может, придет сюда, чтобы найти тебя. Может, поедет за мной. Не знаю. Мне понятно только одно: если мы выйдем через парадную дверь, он нас вместе и пристрелит.
Обдумывая его слова, она жевала нижнюю губу.
До Тима вдруг дошло, что он очень уж пристально смотрит на ее губу. Когда поднял глаза, увидел, что она наблюдает за его взглядом.
– Если хочешь, могу пожевать ее за тебя.
– Если ты не собираешься его пристрелить, почему я не могу взять пистолет с собой? – спросила она.
– Я не собираюсь стрелять первым. Но если он откроет огонь, мне бы не хотелось оказаться в ситуации, когда я смогу отбиваться, только швыряя в него ботинки.
– Мне очень нравится этот маленький пистолет.
– Обещаю не сломать его.
– Ты знаешь, как пользоваться пистолетом?
– Я не из тех, кто заливает грудь воском, чтобы выдрать волосы.
С неохотой она подвинула к нему сумочку.
Тим положил сумочку на сиденье рядом с собой, огляделся, дабы убедиться, что никто из редких посетителей или официантка не смотрит на него, выудил из сумочки пистолет и сунул под гавайскую рубашку, за ремень.
Взгляд Линды вдруг стал не таким острым, как прежде, у Тима создалось ощущение, что она увидела в нем что-то новое и в значительной степени переменила отношение к нему.
– Они открыты двадцать четыре часа в сутки. Мы можем просто сидеть и ждать, пока он уедет.
– Мы можем сказать себе, что его здесь вовсе и нет, что это кто-то другой, не имеющий к нам никакого отношения. Мы можем сказать себе, что ничто и никто не мешает нам выйти через парадную дверь. Многие так бы и поступили.
